Каринз помолчал и засмеялся. — Конечно, некоторые из них направятся и к шайке Миллингтона тоже.
Все рассмеялись. Никто не беспокоился насчет Освободительной партии Миллингтона. Его сумасшедшие вызывали беспорядки и поддерживали страх в налогоплательщиках и делали популярными многие мероприятия по линии безопасности. Освободительная партия давала возможность полиции разбить несколько голов, прекрасные беспорядки для телевидения к вящей забаве Граждан и счастью налогоплательщиков.
— Я думаю, мы можем спокойно предоставить детали мистеру Гранту, — широко ухмыльнулся Каринз.
— Что вы сделаете, Джон? — спросил Президент.
— Вы действительно хотите узнать, мистер Президент — перебил Мориарти. — Я — нет.
— И я нет, но если я могу это разрешить, я могу по-крайней мере выяснить, что именно. Что вы сделаете, Джон?
— Слепим чепуху, полагаю. Состряпаем заговор, а потом раскроем его.
— Вот как, — покачал головой Мориарти. — Он должен быть состряпан хорошо. Люди начинают сомневаться насчет всех этих заговоров.
Грант кивнул. — Будут доказательства. Вещественные доказательства. Тайный арсенал ядерного оружия.
Все кивнули. Затем снова ухмыльнулся Каринз.
— Вот здорово. Вот это рванет так рванет. Спрятанное ядерное. Настоящее, я полагаю?
— Конечно. — Грант с отвращением посмотрел на толстого юнца. Какой бы был смысл в липовом ядерном оружии? Но Каринз до такой степени жил в мире обмана, что липовое оружие могло быть для него приемлемым.
— Лучше выставить побольше копов, когда вы объявите об этой истории, — заметил Каринз. — Коль люди прослышат об этом, они разорвут Бертрама на части.
«Достаточно верно, подумал Грант. — Вот этот пункт ему надо запомнить. Защитить этих ребят будет нелегко. С тех пор, как одна воинственная группа устроила атомную бомбежку Бейкерсфилда в Калифорнии, а преступный синдикат пытался шантажировать Сиэтл ради ста миллионов выкупа, люди не считали частные запасы ядерного оружия чем-то смешным».
— Мы не будем вовлекать лично мистера Бертрама, — мрачно заявил Президент, — ни при каких обстоятельствах. Понятно?
— Да, сэр, — быстро ответил Джон. Ему и самому не нравилась эта идея. — Просто несколько из его главных помощников. — Грант раздавил сигарету. Она или что-то иное оставила дурной привкус во рту. — Я выдам их КД для окончательного решения. Приговоренными к транспортации. Мой брат может устроить так, чтобы они не получили тяжелых приговоров.
— Разумеется. Они могут стать независимыми плантаторами на Танит, если станут с нами сотрудничать, — сказал Каринз. — Вы можете присмотреть, чтобы они не пострадали.
«Черта с два, — подумал Грант, — жизнь на Танит была не в радость при самых лучших условиях».
— Есть еще одно дело, — сказал Президент. — Как я понял, Гранд Сенатор Бронсон что-то хочет от КД. Какой-то офицер был излишне эффективен в разоблачении действий семейства Бронсон, и они хотят его уволить. — Президент выглядел так, словно попробовал прокисшего молока. — Мне крайне неприятно, Джон. Мне крайне неприятно, но мне нужна поддержка Бронсона. Ты не мог бы поговорить со своим братом?
— Я уже поговорил, — ответил Грант. — Это будет устроено.
Грант покинул совещание спустя несколько минут. Другие могли продолжать бесконечные дискуссии, но он не видел в них ни малейшего смысла. Было ясно, что надо действовать и чем дольше они ждут, тем больше будет у Бертрама времени собрать своих сторонников и укрепить поддержку. Если что-то надо было сделать, то это следовало делать сейчас.
Всю свою жизнь Грант находил, что неправильные действия предпринятые решительно и своевременно были лучше, чем правильные, но позже. Добравшись до Пентагона, он вызвал своих замов и отдал приказы. Приведение машины в движение заняло не больше часа.
Коллеги Гранта всегда говорили, что он торопыга, слишком скорый на действия без изучения последствий. Они также допускали, что ему везет. Для Гранта дело было не в везении, и он-таки учитывал последствия, но он скорее предвидел события, чем реагировал на кризис. Он знал, что за последние недели поддержка Бертрама тревожно возросла и прежде, чем отправится на совещание с Президентом, составил черновые планы.
Теперь было ясно, что акция должна быть совершена немедля. Через несколько дней будут утечки с совещания. Ничего о предпринимаемых действиях, но будут слухи о тревоге и озабоченности. Одна секретарша заметит, что Грант вернулся в Пентагон после того, как отпустил своего шофера. Другая увидит, что Каринз посмеивался больше обычного, когда покинул Овальный Кабинет или, что два политических врага вышли вместе и отправились выпить по одной. Еще одна услышит разговор о Бертраме и скоро по всему Вашингтону будет гулять слух, что Президент обеспокоен популярностью Бертрама.
Поскольку утечки были неизбежны, ему следовало действовать, пока это могло сработать. Грант распустил своих помощников с чувством удовлетворения. Он был готов и кризис кончится прежде, чем начнется. И только оставшись один, он прошел через украшенную тисовыми панелями комнату к бару в стене и налил двойного шотландского.
Мерилендский пейзаж скользил мимо далеко внизу, когда Кадиллак летел себе на автопилоте. Лента-антенна тянулась почти до дома Гранта и он следил за сумеречным видом с максимальной расслабленостью, которой он когда-либо достигал в последнее время. Огни дома мигали внизу и немногие поверхностные машины неслись по дорогам. Позади него раскинулся массивный Остров Благополучия «Колумбия», куда убрались те перемещенные лица из Вашингтона. Нынешние обитатели были третьим поколением и никогда не знали никакой иной жизни.