— В некоторых пунктах он, кажется, прав, — заметил Фалькенберг. — К примеру, он знает, что нелегко будет установить надлежащую полицейскую защиту. По пути сюда я видел пример того, что происходит в Рефьюдже. И если всюду так плохо…
— Вы найдете способ, — перебил его Брэдфорд. Он, казалось, был уверен. — Вы можете рекрутировать, знаете ли, довольно крупные силы. И многое в беспорядках это не более, как уличные банды подростков. Они ничему не верны, ни партии Свободы, ни нам, ни кому-либо иному. Они всего лишь хотят контролировать район, где живут.
— Разумеется, но они едва ли вся проблема.
— Да. Но вы найдете способ. И забудьте о Хамнере. Вся его группа — гнилье. Они не настоящие прогрессисты, вот и все. — Голос его был полон эмоций, а глаза, казалось, сверкали. Нагнувшись вперед, Брэдфорд понизил голос. — Хамнер, знаете, раньше был в партии Свободы. Он утверждает, что порвал с ними из-за политики в области технологии. Но подобному человеку никогда нельзя доверять.
— Понимаю. К счастью, я и не должен этого делать.
— Именно, — просиял Брэдфорд. — А теперь, давайте приниматься за дело. У вас много работы и не забывайте, что вы уже согласились обучать для меня некоторые партийные войска.
Глава СЕДЬМАЯ
Поместье было большим, почти двадцать пять квадратных километров, расположенное на невысоких холмах в дневном переходе от Рефьюджа. Там имелась центральная усадьба и амбары, все сделанное из напоминающего дуб местного дерева. Здания располагались в лесистой впадине в центре поместья.
— Вы уверены, что вам больше ничего не нужно? — спросил лейтенант Баннерс.
— Нет, спасибо, — поблагодарил Фалькенберг. — Те немногие, что с нами, сами принесут свое снаряжение. Нам придется организовать доставку продовольствия и горючего, когда придут другие, но пока мы сами справимся.
— Ладно, сэр, — согласился Баннерс. — Я вернусь с Маурером и оставлю вам машину. И у вас есть животные…
— Да, благодарю вас, лейтенант.
Баннерс отдал честь и сел в машину. Он начал было еще что-то говорить, но Фалькенберг уже отвернулся и Баннерс уехал из поместья. Кальвин следил за его отъездом.
— Этот — любопытный, — заметил он. — Я считаю, он хотел бы побольше знать о том, что мы делаем.
Губы Фалькенберга дернулись в тонкой улыбке. — Я и ждал, ему этого захочется. Ты позаботишься о том, чтобы он не узнал больше того, что мы хотим.
— Есть, сэр. Полковник, что это мистер Брэдфорд говорил о партийных солдатах? Много их у нас будет?
— Думаю, что да. — Фалькенберг пошел по широкой лужайке к большому ранчо. Капитан Фаст и несколько других ждали на веранде, а на столе ждала бутылка виски.
Фалькенберг налил порцию и опрокинул стакан одним махом.
— Я думаю, что у нас будет довольно много активистов Прогрессивной партии, коль скоро мы начнем, Кальвин. Я этого не жажду, но этого не избежать.
— Сэр? — капитан Фаст слушал спокойно.
Фалькенберг наградил его полуулыбкой.
— Ты действительно думаешь, что власти собираются вручить нам монополию на вооруженные силы?
— Вы думаете, они нам не доверяют?
— Амос, ты стал бы нам доверять?
— Нет, сэр, — признался капитан Фаст. — Но мы могли надеятся.
— Мы будем выполнять свою миссию не на надежде Капитан, главстаршина.
— Да, сэр.
— У меня есть для вас поручение на этот вечер, попозже. Пока же найдите кого-нибудь проводить меня до квартиры, а потом позаботьтесь о нашем обеде.
Фалькенберг проснулся от тихого стука в дверь его комнаты. Он открыл глаза и положил руку на пистолет под подушкой, но не сделал никакого другого движения.
Стук раздался вновь.
— Да, — тихо откликнулся Фалькенберг.
— Я вернулся, полковник, — ответил Кальвин.
— Верно. Заходи. — Фалькенберг скинул ноги и натянул сапоги. В остальном он был полностью одет.
Вошел главстаршина Кальвин. Он был одет в легкий кожаный френч и брюки боевой формы Десантников КД. Из военного вещмешка на его плече выпирала полная чернота ночного боевого комбинезона. На ремне висел пистолет, а в ножнах на левой стороне груди — тяжелый окопный нож. С Кальвином вошел невысокий жилистый человек с тонкими каштановыми усиками.
— Рад вас видеть, — сказал Фалькенберг. — Были ли какие-нибудь неприятности?
— Банда хулиганов попыталась что-то заварить, когда мы проходили через город, полковник. — По волчьи оскалился Кальвин. — Протянула недостаточно долго, чтобы установить какие-нибудь рекорды.
— Кто нибудь ранен?
— Ни одного такого, чтобы не смог уйти сам.