— Двадцать один килограмм в стандартном гравиполе, — ответил Фалькенберг. — Здесь больше, на Вашингтоне немного меньше. Каждый солдат носит недельный паек, боеприпасы для короткой схватки и достаточно снаряжения, чтобы прожить в поле.
— А что это за подсумок у него на ремне? — заинтересовался Баннистер.
Фалькенберг пожал плечами.
— Личное имущество. Вероятно, все, чем он владеет. Если вы хотите это изучить, вам надо будет спросить разрешения у Висорика.
— Не имеет значения. Благодарю вас, рядовой Висорик, — Говард Баннистер извлек из внутреннего кармана яркий цветастый платок и вытер им лоб. — Ладно, полковник, вы убедительны, или ваши солдаты таковы. Давайте пройдем к вам в кабинет и поговорим о деньгах.
Когда они ушли, Висорик и Главстаршина Кальвин обменялись многозначительным подмаргиванием, в то время, как монитор Харцингер испустил вздох облегчения. Только представить себе, что эта визитствующая важная шишка выбрала рекрута Латтерби! Черт, этот парень собственного зада не смог бы найти обеими руками.
Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В кабинете Фалькенберга было жарко. Это была просторная комната, и вентилятор на потолке безуспешно пытался создать ветерок. Все было влажным от мокрого воздуха танитских джунглей. Говард Баннистер подумал, что он увидел плесень, растущую в узком пространстве между шкафчиком и стеной.
По контрасту с самой комнатой мебель была хорошей выделки. Она была вырезана вручную и являлась продуктом сотен часов солдатского труда, которые могли мало что дать своему командиру, кроме времени. Они привлекли к заговору главстаршину Кальвина, поручив ему уговорить Фалькенберга отправиться в инспекционный тур, пока они уволокли его старое, строго функциональное полевое снаряжение и заменили его оборудованием столь же легким и полезным, но украшенным боевыми сценами.
Стол был большим и абсолютно голым. На одной стороне в пределах досягаемости был стол, покрытый бумагами. На другой стороне двухметровый куб показывал местные звезды с обитаемыми планетами. Средства связи были встроены в длинный шкаф на ножках, в котором также хранилось виски. Фалькенберг предложил своему визитеру выпить.
— Нельзя ли нам чего-нибудь со льдом?
— Конечно, — Фалькенберг повернулся к шкафу и повысил голос, говоря с отчетливой переменой в тоне. — Ординарец, два джина с тоником и много льда, будьте любезны. Это будет удовлетворительно, господин министр?
— Да, спасибо, — Баннистер не привык, чтобы электроника была столь обычным делом. — Слушайте, нам нет нужды спорить. Мне нужны солдаты, а вам нужно убраться с этой планеты. Вот так все просто.
— Едва ли, — ответил Фалькенберг. — Вы еще упоминали о деньгах.
Говард пожал плечами.
— У меня их немного. У Вашингтона чертовски мало экспорта. Франклин высушил его блокадой. Наша транспортировка и зарплата используют большую часть того, что у нас есть. Но я полагаю, что вы уже знаете это — мне говорили, что у вас есть доступ к источникам разведки флота.
— У меня есть свои каналы, — пожал плечами Фалькенберг. — Вы, конечно, приготовились положить нам за обратный проезд плату на хранение на Даяне.
— Да, — Баннистер был поражен: «В Даяне?». — У вас все-таки есть источники. Я думал, наши переговоры с Новым Иерусалимом были тайной. Ладно, мы договорились с Даяном организовать перевозку. Это потребовало все наши наличные. Так что все прочее — условные деньги. Мы, однако, можем предложить кое-что, нужное вам. Землю, хорошую землю и постоянную базу, которая намного приятней, чем танитская. Мы можем также предложить — ну, шанс быть частью свободной и независимой нации, хотя я не ожидаю, что это много значит для вас.
Фалькенберг кивнул.
— Вот поэтому вы и извините, — он замолк, когда ординарец принес поднос со звякающими стаканами. Солдат был в боевом комбинезоне, и через плечо у него висела винтовка. — Вам надо, чтобы солдаты снова показали себя?
Баннистер поколебался.
— Думаю, что нет.
— Ординарец, попросите главстаршину играть отбой. Свободны, — он снова посмотрел на Баннистера. — Итак, вы у нас потому, что вам нечего предложить. Новые демократы на Фридланде достаточно счастливы своей базой, так же, как и шотландцы на Ковенанте. Занаду хочет твердые наличные прежде, чем кинуть войска в бой. Вы можете найти каких-нибудь поскребышей на Земле, но в данный момент мы единственная первоклассная боевая часть в полосе невезения — что заставляет вас думать, что нам настолько тяжело, господин министр? Ваше дело на Вашингтоне проиграно, не так ли?
— Не для нас, — Говард Баннистер вздохнул. Несмотря на свои размеры, он походил на шар, из которого выпустили воздух. — Ладно, наемники Франклина разбили последнюю имевшуюся у нас организованную полевую армию. Сопротивление — это все партизанские операции, а мы с вами знаем, что этим не победить. Нам нужна организованная сила, чтобы собраться вокруг нее, но ее нет. Господи боже, нет ее у нас! — Баннистер вспомнил неровные холмы и леса, выщербленные горы с заснеженными вершинами, с долинами с густым и прохладным воздухом, где были ранчо. Он вспомнил равнины, золотившиеся мутировавшей пшеницей, и колыхающиеся кистями исконно вашингтонского злака, рябившего на ветру. Армия патриотов снова шла в бой — последний бой.