— Верно. На пути.
Она была уверена, что отвечает сам Фалькенберг. И по-кошачьи усмехнулась в темноте. Что делал полковник в качестве телефонного связного? Беспокоился ли он за нее? Она почти рассмеялась над этой мыслью. Конечно, беспокоился, без нее будет трудно управлять ранчеро.
Гребень сверху изрыгал огонь. К молотящей левую атакующую колонну артиллерии присоединились минометы и гранаты. Гленда Рут остановилась изучить критическую обстановку справа. Атакующие силы в пятистах метрах были нетронуты и продолжали наступать к вершине гребня. Дело будет сложным.
Она позволила артиллерии еще пять минут держаться своей цели в то время, как ее стрелки занимались ротой перед ней. Затем она снова взяла рацию. Колонна справа почти достигла гребня, и она гадала, не слишком ли долго ждала.
— Батарея. Огонь по Зебре Девять.
— Зебра Девять, — ответил лишенный эмоций голос. Возникла задержка, а затем: «На пути».
Огонь почти немедленно перенесся с левого фланга и спустя две минуты начал обрушиваться в пятистах метрах направо.
— Они обходят нас с флангов, мисс, — доложил сержант Грушка.
Она была так занята корректировкой огня артиллерии по атакам вдоль линии огня, что действительно забыла о своих двадцати бойцах, завязавших перестрелку с почти сотней врагов.
— Мы отступим? — спросил Грушка.
Она пыталась думать, но это было невозможно в этой сумятице и шуме. Атакующие колонны все еще продвигались вперед, и у нее была единственная группа, которая могла наблюдать всю атаку. Надо было учитывать каждый драгоценный снаряд.
— Нет. Мы будем держаться здесь.
— Верно, мисс, — сержант, казалось, наслаждался. Он переместился направлять автоматный и винтовочный огонь.
— Сколь долго они смогут продержаться, — гадала Гленда Рут.
Она позволила артиллерии двадцать минут молотить атакующие силы справа. К тому времени хайландеры почти окружили ее и были готовы атаковать с тыла. Она молитвенно подняла рацию снова.
— Батарея. Дайте мне все, что сможете, по Джеку Пять. И ради бога, не дальше. Мы на Джеке Шесть.
— Огонь по Джеку Пять, — немедленно подтвердил голос. Возникла пауза. — На пути.
Это были самые прекрасные слова, когда-либо слышанные ею.
Теперь они ждали. Хайландеры поднялись в атаку. Ночь наполнили дикие звуки. «Боже мой, волынка», — подумала она. Но даже когда пехота двинулась вперед, волынка заглушила свист снарядов. Гленда Рут нырнула на дно лощины и увидела, что остальные ее бойцы сделали то же самое.
Мир взорвался звуками. Миллион несущихся с огромной скоростью крошечных осколков заполнил ночь смертью. Она осторожно подняла маленький перископ и огляделась.
Рота хайландеров растворилась. Снаряды падали среди убитых, снова и снова разрывая их на куски, когда среди них падали снаряды с радарными взрывателями. Гленда Рут сглотнула и повела перископом вокруг. Левая атакующая колонна перестроилась и снова разворачивалась атаковать гребень.
— Огонь по Дяде Четыре, — тихо произнесла она.
— Неразборчиво.
— ОГОНЬ ПО ДЯДЕ ЧЕТЫРЕ!
— Дядя Четыре. На пути.
Как только огонь позади них прекратился, ее бойцы вернулись на край лощины и возобновили стрельбу, но звуки начинали замирать.
— У нас теперь подходят к концу боеприпасы, мисс, — доложил Грушка. — можно мне воспользоваться вашими запасными магазинами?
С неожиданно пораженностью она поняла, что не сделала ни одного выстрела.
Ночь кончалась. Когда бы неприятель не выстраивался атаковать ее позиции, его разрубал на части безжалостный огонь артиллерии. Однажды она попросила полный огневой вал повсюду вокруг своей лощины — к тому времени у бойцов было по три патрона на винтовки, а для автоматического оружия — совсем ничего. Голос без эмоций просто ответил: «На пути».
За час до рассвета на холме ничего не двигалось.
Глава ДВАДЦАТАЯ
Тонкие ноты военной трубы прозвучали над голыми холмами ущелья. Гребни холмов к востоку от боевой линии Фалькенберга лежали мертвые, листва на них была в клочья изрублена осколками снарядов, сама земля превращена в лоскутное одеяло из воронок, частично заваленных мертвецами. Через ущелье дул холодный ветер, но он не мог рассеять запахов нитроглицирина и смерти.
Вновь прозвучала труба. Бинокль Фалькенберга показал трех безоружных офицеров Хайландеров с белым флагом. Одного поручика отправили встретить их, и молодой офицер вернулся, ведя Хайландерского майора с повязкой на глазах.
— Майор Мак-Рей, Четвертый Ковнантский пехотный полк. — Представился он, когда повязка была снята. Он сощурился от яркого света в бункере. — Вы будете полковник Фалькенберг.