— Отлично. — Фалькенберг завращал ручками, показывая текущую военную ситуацию на планете внизу. — Пат. — Объяснил он. — Так обстоит дело. Но коль скоро ты прикажешь всем наемникам покинуть планету, мы возьмем планету без особого труда.
— Господи, Джон, я не могу сделать ничего столь наглого! Если уберутся фридландцы, вам тоже придется убраться. Черт, ты же выполнил свое задание. Мятежникам, может, будет дьявольски тяжело взять без тебя столицу. Но не имеет никакого значения, кто победит. Ни одна из сторон долго не может построить флот по окончании войны. Хорошая работа.
Фалькенберг кивнул.
— Именно таков был план Сергея Лермонтова. Нейтрализовать эту планету с минимальным вкладом Кодоминиума и без уничтожения промышленности. Кое-что, однако, подвернулось, Джонни и я решил его немного изменить. Полк остается.
— Но я…
— Только не спеши. — Широко усмехнулся Фалькенберг. — Я не наемник, в смысле этого акта. У нас есть дарственная на землю, Джонни. Ты можешь оставить нас, как поселенцев, а не наемников.
— Да брось ты. — Голос Гранта показал раздражение. — Дарственная на землю от мятежного правительства, не находящегося у власти? Слушай, никто не станет слишком пристально присматриваться к тому, что я делаю, но Франклин может купить, по крайней мере, одного Гранд Сенатора. Я не могу этим рисковать, Джонни. Желал бы, чтобы мог.
— А что, если эта дарственная подтверждена местным правительством лоялистов? — Игриво осведомился Фалькенберг.
— Ну, тогда все о"кей. Как ты, черт возьми, сумел сделать это? — Грант снова заулыбался. — Выпей и расскажи мне об этом. — Он налил им обоим. — И где вступаешь в игру ты?
Фалькенберг посмотрел на Гранта, и выражение его лица переменилось во что-то похожее на пораженность. — Ты этому не поверишь, Джонни.
— Судя по твоему виду, — ты тоже.
— Не убежден, что я сам верю, Дженни, у меня появилась девушка. Солдатская девушка и я собираюсь на ней жениться. Она — лидер большей части мятежников и мятежной армии. Кругом есть много политиков, думающих, что они чего-то стоят, но…
Он сделал резкий жест правой рукой.
— Жениться на королеве и стать королем, да?
— Она больше похожа на принцессу. В любом случае, лоялисты не станут сдаваться мятежникам без боя. Та, посланная ими жалоба, была совершенно искренней. Нет ни одного мятежника, которому доверятся лоялисты. Даже Гленде Рут.
Грант понимающе кивнул.
— И тут на сцену выступает солдат, вводящий законы войны. Он женится на принцессе и командует единственной имеющейся армией. Какая твоя настоящая ставка здесь, Джон Кристиан?
Фалькенберг пожал плечами.
— Может быть принцесса и не покинет королевства. В любом случае, Лермонтов пытается сохранять баланс сил. Ради бога, кто-то должен. Прекрасно. Грант Адмирал смотрит на десять лет вперед, но я уверен, что Кодоминиум протянет десять лет, Джонни.
Грант медленно кивнул, соглашаясь. Голос упал и в нем появилась нота ужаса.
— И я не уверен. Только за последние несколько недель стало еще хуже. Старик сходит с ума. Есть, однако, хорошее известие. Некоторые Гранд Сенаторы пытаются не дать ему развалиться. Некоторые из них бросили русско-американские драки и стали вместе против собственных правительств.
— Их хватит? Могут они преуспеть?
— Если бы я знал. — Гранд в замешательстве покачал головой. — Я всегда думал, что Кодоминиум был единственной стабильной вещью на старушке Земле. — Словно удивляясь, сказал он. — А теперь все, что мы сможем сделать — это не дать ему развалиться. Националисты продолжают побеждать, и никто не знает, как их остановить.
Он осушил свой бокал.
— Старику будет очень горько потерять тебя.
— Да. Мы долгое время работали вместе. — Фалькенберг с грустью оглядел каюту. Когда-то он думал, что это станет высшей точкой в его жизни, — быть капитаном военного корабля Кодоминимума. Теперь он мог никогда больше не увидеть его вновь.
Затем он пожал плечами.
— Есть худшие места пребывания, Джонни. — Сказал Фалькенберг. — Окажи мне услугу, ладно? Когда вернешься на Лунную базу, попроси адмирала присмотреть за тем, чтобы все копии отчетов о геологоразведке на Новом Вашингтоне были уничтожены. Мне было крайне неприятно, если бы кто-нибудь узнал, что здесь в самом деле есть такое, что стоит захапать.
— Ладно. Ты будешь находиться далеко от всего, Джон.