В том, другом мире, где человеческая жизнь — всего лишь данность для людей побогаче, попытка прибегнуть к помощи закона и справедливости — попытка самоубийства. Мафиозные группировки, что вечно делили между собой территории и развязывали войны, и время от времени от них страдали совершенно мирные граждане; наркотики, распространяемые среди молодого, бурлящего драйвом испанского населения стремительными темпами — Веласкес не являлась тихоней, но даже для ее любви к развлечениям это было слишком за гранью.
— Почему ты это делаешь? — с ее уст сорвался вопрос, который должен был прозвучать рано или поздно
— Все из-за денег, — честно ответил Бланко, не поколебавшись ни на миг. — И потому что могу. А могу, потому что вырос таким.
— Вырос таким? Как это понимать?
— Не думаю, что тебе нужно даже пытаться это понимать.
— Тогда зачем ты мне помогаешь? Я ведь не предлагала тебе денег.
— Сейчас я достаточно обеспечен для того, чтобы оказать акт милосердия, — с доброй издевкой произнес парень, что, судя по выражению лица Селии, той не особо понравилось. — Это немного личное. Дело не в том, что я хочу кому-то помочь. Я не герой ни в одной из историй. Просто не люблю, когда меня пытаются обвести вокруг пальца. Считай, что кто-то задел мою гордость.
Веласкес внимательно слушала наемника, убеждаясь, что ничего лишнего тот ей не скажет, и уж тем более не поведает о своей жизни. Сейчас ей было достаточно того красноречия, которое он мог себе позволить, и проникновенного взгляда, обращенного к ней почти все время их разговора.
Селия не знала, во что ввязалась. Девушка думала: она попала в Ад?
Или была на пути туда?
Глава 5
— Он не готов, — прокуренный мужской голос, подобно металлу, разрезал темную пустоту каждым словом. — Он до сих пор трясется, как промерзшая на трассе шлюха.
— Он трясется от количества травм, которые ты ему нанес, — присоединился женский голос без грамма сочувствия. — Но не из-за страха.
Истощенное юношеское тело лежало на холодном бетонном полу и едва подавало признаки жизни. Каждый вздох давался тяжелее предыдущего. Стеклянный взгляд медленно скользил по обшарпанной стене, в попытке зацепиться хоть за что-то, что продлило бы жизнь еще на немного. Совсем немного.
— В — в… — на первом же слоге подросток сотрясся в пронзающем легкие болью кашле. — Воды…
Две пары глаз приковались к нему. Нездоровый интерес и удивление отразились на женском лице, в то время как мужчина лишь усмехнулся.
Последнее, что мелькнуло перед глазами юноши, была женщина, склонившаяся над ним. Ее тонкие пальцы коснулись его лба.
Парень погрузился во мрак.
Холодный пот прошиб все тело Дамиана. На резком вдохе он сел в кровати. Конечности не слушались, скованные параличом. Перед глазами все еще расплывчато мелькали отрывки кошмара.
— Черт… — зашипел парень, ставя ноги на пол. Он медленно встал, не доверяя самому себе. — Этого еще не хватало.
Шаркая босыми ногами, Бланко проследовал на кухню. Он налил себе стакан воды и осушил его полностью, на последнем глотке чуть не подавившись.
Все раздражало. Все трещало. Все неумолимо исчезало.
Дамиан накинул домашний халат и, не удосужившись завязать его, вышел на балкон. Ночная свежесть полоснула по разгоряченному и неприкрытому одеждой торсу. Парень закурил, мысленно все еще витая в кошмаре, который был и не кошмаром вовсе, а полным боли и увечий прошлым Бланко. Он не пытался его забыть, но даже если бы и были попытки, они не увенчались бы успехом.
Порой Дамиана посещали безумные мысли, что он благодарен за все то, что с ним происходило когда-то. Но также быстро эти мысли испарялись, как и появлялись, когда парень думал о том, чего по-настоящему когда-то желал и, возможно, возжелал снова.
Нормальной жизни.
Звонок мобильного раздался с кухни, когда окурок уже тлел в пепельнице. Прежде чем протянуть зеленую кнопку вдоль экрана, Бланко посмотрел на электронные часы, стоявшие на тумбе рядом с большим плазменным телевизором.
— Я тяжело спал. Что тебе надо?
— Дамиан, — сладко пропел женский голос по ту сторону вызова. — Если у тебя проблемы со сном, то тебе просто нужно набрать меня. Ты же знаешь… Я профессионально залечиваю человеческие раны.
— Также, как и наносишь.
— Не хами мне, дорогой, — все также приторно продолжала женщина. — Наслышана, что тебе разонравилось быть послушной шавкой Эрнандеса. Не хочешь поработать на меня?
Бланко вдруг сотрясся громким, маниакальным смехом, вальяжно расхаживая по своей больше напоминающей темное логово квартире, обставленной со всей современной лаконичностью. Но в этом не было ничего от уюта или жизни.