— Тебе всегда платили больше. Тебя всегда боялись больше. Тебя чуть ли не почитали, как сраного Иисуса! — удар за ударом, пока по лицу наемника не потекли струи крови, затекая в нос и рот. — Но тебя что-то не устроило. Ты захотел какой-то гребаной «нормальной» жизни! И я теперь должен возиться в этом говне!
— Деньги, Мануэль? — Бланко криво усмехнулся и сплюнул кровь. — Серьезно? Может ты еще свою задницу подставишь кому-нибудь ради них?
— Пока что только тебя, как видишь. Не велика потеря. Но обрадую: на очереди задница твоей членососки.
Дамиан сбил Кастильо с ног и быстро поднялся сам, схватив с пола пистолет. Перед ним не находился ни друг, ни враг, ни человек. Лишь жалкое подобие какого-то существа, которое необходимо было устранить, перед этим отправив в пучину страданий за неосторожные слова.
Ему было плевать на каждое оскорбление, обращенное к нему. На каждую угрозу. Но не на вылетавшие из поганых ртов грязные слова в адрес Селии.
Два выстрела чередой пришлись на бедра Мануэля. Он завопил, скорчившись от боли. Бланко показалось, что этого мало, и он выстрелил снова — по коленям.
Дикий крик и отчаянная дрожь жертвы доставили наемнику несоизмеримое удовольствие, когда раньше ощущалось абсолютное ничего.
— Как ты там сказал? — Дамиан усмехнулся. — Не велика потеря?
Ответить Кастильо не успел.
Брызги крови от рассекших голову и грудную клетку пуль отлетели Дамиану на лицо и одежду. Он тяжело дышал, вперив пустой взгляд в тело, содрогнувшееся в последний раз. По бокам медленно расползались багровые лужи.
— Полностью согласен.
После этого Бланко повернулся к Эрнандесу, и тот примирительно вскинул руки, но на лице его заиграла коварная ухмылка. Потеря еще одного способного киллера ничуть не трогала мужчину.
— Жизнь твоей дамы окончательно окажется на дне, Дамиан. Если через пять дней ты не принесешь мне деньги, мои люди встретят старика Веласкеса и его обожаемую жену прямо в аэропорту по прибытию из Сарагосы. Тоже самое произойдет, если ты убьешь меня и об этом узнает мое доверенное лицо. Я не могу убить тебя, но заставлю твою подружку страдать так, что ты сам захочешь вспороть себе кишки.
➳➳➳➳➳┄┄※┄┄➳➳➳➳➳
Селия была поражена своей выдержке. Еще совсем недавно девушке казалось, что от очередного крутого поворота в жизни она могла сойти с ума, как внутренний стержень тотчас укрепился. Она осознавала, что сейчас ее спокойствие и поддержка были необходимы Розе, потому позабыла о своих личных тревогах, словно их никогда и не существовало.
— Родители скоро вернутся, — Роза приземлилась на диван и откупорила бутылку красного вина, сделав нещадный глоток прямо из горла. — К счастью.
Гирадез стала выглядеть намного лучше после того, как приняла теплый душ, однако, взгляд ее оставался стеклянным и отсутствующим. Селия сидела рядом.
— Ты знала, что мой новый ухажер — психопат-убийца?
— Нет, — Веласкес коротко мотнула головой, перебирая пальцами ключи Дамиана. — Но у меня было предчувствие, что он тот еще говнюк.
— Тогда почему ты не сказала мне об этом?
— Я ведь предупредила тебя, Рози. Как я могу настаивать на том, в чем у меня нет никаких доказательств, кроме короткой перепалки?
— Резон, — Гирадез вздохнула, протянув бутылку, но Селия отказалась. — Как хочешь. А что насчет… Дамиана?
— Он тоже не святой. Но, вроде как, не психопат.
— А ведь когда я спрашивала у тебя в первый раз, ты назвала его именно психом.
— Да, — Селия поджала губы, сдерживая улыбку. — Было дело.
Роза горько усмехнулась и запрокинула голову. Веласкес, почувствовав, что подруга близка к очередному срыву, пододвинулась к ней и притянула к себе. Гирадез уткнулась ей в плечо и заплакала.
— Почему же мне так не везет с мужчинами, Селия? Что я делаю не так? Маменькины сынки, изменщики, наркоманы, теперь докатилась до убийц.
Селия про себя согласилась с последним, успокаивающе поглаживая девушку по спине.
— Роза, ты невероятная красавица и солнечный человек. Не гонись за тем, что обязательно придет к тебе. Остановись ненадолго, побудь какое-то время сама с собой.
Тот самый момент, когда ты шпаришься настолько, что разочаровываешь в ком-либо или в чем-либо. Веласкес понимала чувство, что терзало подругу, и сама вновь ощутила его с несколько иным характером.
Хладно. Серо. С обратной, ржавой стороны медали.
Теперь Селия убедилась в том, насколько безумны могли быть люди в жажде денег и власти. Прибегнуть к насилию, к давлению на близкое окружение кого-либо — пустой звук, щелчок пальцев для достижения цели. Негуманно и грязно, нарушая всякую мораль, что существовала в благоразумном обществе. Было ли оно вообще когда-то благоразумным?