Дамиан вожделенно смотрел на Селию сверху вниз, а она под этим почерневшим взглядом возбуждалась все сильнее. Руки стянули джинсы вместе с нижним бельем, но провернуть Веласкес маленькую шалость парень не позволил, подняв ее обратно на ноги.
— Как-нибудь в следующий раз, — хитро ухмыльнулся наемник.
Он вновь поцеловал девушку. Заставил ее отступить на несколько шагов и упереться спиной в панорамное окно. Спустился к женской груди, поигрался языком с горошиной соска, напоследок прикусив его. Селия откинула голову и блаженно прикрыла глаза, зарывшись пальцами в мужскую шевелюру.
Крепкие мужские руки неожиданно развернули Веласкес, не дав насладиться сладкой истомой. Она уперлась раскрытыми ладонями в окно, шокированная тем, что Дамиан собрался сделать это на виду буквально у всего города. Опасения затонули в ее протяжном стоне, когда стоявший колом член проник в тугое, до безобразия влажное влагалище.
— Я ненавидел этот мир, — глубокий толчок, подкосивший ноги девушки. — Презирал эту гребаную жизнь. Пока в ней не появилась ты.
Каждое новое движение — сильнее предыдущего. Глубже, яростнее, но без боли. Нереальный контраст с тем, как нежно Бланко оглаживал изящную спину и плечи Селии, словно успокаивал, сбивал с толку. Ее грудь подскакивала в такт нещадным толчкам, стоны перерастали в упоительный крик, в уголках глаз скапливались слезы удовольствия.
— Кончи для меня, mi amor no invitado. Я слишком долго этого желал.
Сжатая пружина лопнула. В глазах поплыло. Экстаз благостно растекся по венам, даруя спасительное расслабление. Следом то же настигло и Дамиана. Он покинул предельно чувствительное лоно девушки и с гортанным стоном излился ей на спину, упершись своими ладонями по бокам от ее на стекле.
Дыхания — тяжелые, тела — липкие, взмокшие.
— Повтори это, — прошептала Селия, повернувшись к наемнику лицом.
— Не веришь мне?
— Не верю.
Бланко помедлил, в очередной раз не сумев преодолеть шторм восхитительных глаз Веласкес, но с улыбкой все же исполнил волю своего личного божества:
— Mi amor no invitado.
И она отчего-то поверила.
Глава 27
Дамиан
Как я понял, что это любовь?
Черт его знает. Почувствовал.
О ней слагали песни. Из-за нее в прах сжигались империи. Великие снимали короны. Ее боготворили, ей поклонялись, в нее верили, внемля: «И откроется на Страшном Суде, что единственным смыслом на земле была Любовь». Отважные рыцари сбрасывали доспехи, оголяя сердце перед неутолимым желанием слиться со своей избранницей. В единую плоть, в смертельной душевной близости.
В покаянии перед любящим сердцем.
Я же всю жизнь верил только в смерть. Она могла быть быстрой или медленной, мучительной или едва ощутимой. От пистолета или ножа, от яда или свернутой шеи. Иное, возвышенное и светлое, было мне чуждо. Но за столь короткое время, самому Дьяволу на смех, я познал то, что якобы способно изменить человека.
Меня это не изменило, а сбило с толку. Увело с протоптанной дороги, по которой я спокойно мог следовать дальше, выполняя свой кровавый долг. Я не хотел оставлять это ремесло и не смогу оставить, но также я не хотел оставлять Селию. Это значило, что я мог обречь ее на извечное неведение и опасность на каждом шагу.
Темные локоны разметались по подушке. Оголенная грудь, неприкрытая одеялом, распаляла соблазн дотронуться до нее, приласкать и разбудить девушку сладчайшим способом. Вновь услышать ее мелодичные стоны, исступленные вздохи и ошарашенный от яркого наслаждения взгляд.
Я держал своего извращенного зверя на привязи, наслаждаясь в эти моменты более ценным и сильным чувством — умиротворением. Спокойствием. Чувством, что я на месте. Если то и было самообманом, то я не желал знать правду.
Селия мило поморщилась, словно ей снился кошмар. Я усмехнулся, пропитанный нежностью к этому великолепному созданию, и оно открыло глаза, тут же найдя мои.
— Почему ты не спишь? — сонно промычала девушка, прикрыв наготу одеялом.
— Любуюсь тобой.
Смущенная улыбка отразилась на ее лице.
— И как?
— Все не могу налюбоваться.
— Перестань, — Селия лениво возмутилась.
Она скользнула по мне наигранно оценивающим взглядом. Было хорошо заметно, что мое обнаженное тело нравилось ей не меньше, чем мне ее. Идеальный баланс и жгучая смесь — никто из нас не сомневался.