— Не тебе читать мне нотации, юнец.
— Юнец? — недоуменно приподнял брови Джозеф.
— Аппетит пропал, — поставил я стакан на поднос и поднялся из-за стола, двинувшись в сторону выхода. — Чёртовы дети…
— Эй, Купер, привет! — преградила мне путь Сара. Рукопашница, команда которой только заходила внутрь. — Где пропадал?
— Бегал, — безынтересно ответил я, посмотрев на неё сверху-вниз.
— Вот как, — ухмыльнулась рыжая старшекурсница с вечным фингалом под левым глазом и сделала шаг ближе, прошептав: — Аманда места себе не находит и вспоминает тот вечер… Кажется, она готова. Тебе нужно только подойти к ней и…
— Не интересует, — перебил я её и двинулся вперёд, но остановился, когда на моё плечо легла её ладонь. — Руку убери, иначе лишишься её.
— Да что с тобой, Купер? — с нотками злобы спросила Сара. — Ведёшь себя, как мудак.
— Устал прикидываться хорошим парнем, вот и всё, — повернул я голову и посмотрел ей в глаза, выпустив ауры. — Аманде передай, пусть не зацикливается на мне. Я уже про неё забыл. Пока.
Рукопашница побледнела, вся её воинская спесь пропала. Верхняя губа задрожала:
— Дурак ты, Купер… — после чего ушла догонять своих подруг…
— Вот же, как всё раздражает, — пробормотал я, попивая кровь из бутылочки, сидя на крыше главного корпуса.
В ясном синем небе греет солнце. Ветер обдувает расстегнутую рубашку. В такую тёплую погоду самое то прилечь на зелёной траве под деревом и вздремнуть. Но я, какого-то хрена, припёрся в академию. Может, не хочу сломать всё что строил все эти годы? Пожалуй, так. Но, чёрт побери, из-за вида еды меня штормит. Столько аппетитных девочек, что текут слюни. Может надо было поговорить с той Амандой? Она, ниче так, и пахнет вкусно. Нет. Стоп. Никакого обеда в стенах академии. Одна жертва, и спалю своё местонахождение. Эх… Я опёрся на ладони и улыбнулся солнечному свету. Иногда хорошо посидеть, вот так, на свежем воздухе и никуда не спешить. Всего двадцать минут, но как же они прекрасны. Особенно без мелких крикливых ребятишек со своими ничтожными проблемами. Одним словом — Благодать.
Глоток крови, и я зажмурил глаза от удовольствия, после чего открыл их, посмотрев вниз. Прямо на копошащихся внизу людей, сравнив их с муравьями. Лёгкий ласкающий ветерок касался лица, развивая края расстёгнутого пиджака и рубашки. Тишина, умиротворение, пустота.
Ещё один глоток, и мысли свернули в сторону Юноны, с которой мы более не связывались после той встречи. Что она подумает, когда узнает о резне в Нью-Тейко? Хотя… Уверен, она уже в курсе всего. Новости до сих пор не утихали, а значит Юна всё знает. Знает, кто убил Архангела, а между тем вырезал огромное количество героев, попутно разрушив север города. Изменит ли она мнение обо мне? Отвернётся ли? Честно: не знаю. Я не хотел звонить ей сам. Каждый раз, остывая после марафона в «Эллирии», где и проходила оргия, брал в руку телефон, находил её контакт, но так и не звонил.
— Боишься, что она предаст тебя, Беррада… — криво ухмыльнулся я, сделав глоток. — Прям, как Мелисса… Она ведь тоже мне в вечной любви клялась, пока не узнала мою настоящую суть…
Это подвешенное состояние раздражало ещё сильнее, чем окружающие детишки. Понимаю, что нужно решить этот вопрос, как можно скорее. Но, что мне сказать Юноне? Что я — Первородный вампир, которому пятьсот лет? Смех, да и только.
— Вот и дожил… — пробормотал я, осушая остатки крови. — Рефлексирую, как смертный...
В любом случае, разговор с Юной состоится и расставит всё на свои места. А дальше посмотрим, к чему это приведёт. Меня же, помимо этого, интересовало: что там с Викторией, которая так и не появилась в академии? Как сказали парни, ей дали временный отпуск, чтобы восстановиться и переехать в новую квартиру. Похоже, ЦАГ подсуетились и решили замять преступления Архангела. Лицемерные ублюдки.
Убрав пустую бутылку в портфель, я поднялся, отряхнул штаны, в этот же момент входная металлическая дверь отворилась, и на открытый воздух вышла целующаяся парочка. Они не замечали меня ровно до того момента, пока парень не разорвал поцелуй.
— Свали отсюда, первокурсник, — высокомерно бросил он, прижимая хихикающее девичье тело к себе.
— Франс, ты такой грубый, — гладила блондинка его по плечу, улыбаясь.
Франс? Где-то я уже слышал это имя. Ах, да… Это же тот самый хахаль Анастасии, ради которого она приехала в академию и заплатила мне денег. И судя по тому, что я сейчас вижу, взаимной любовью здесь не пахнет.
— Ты меня не расслышал, первокурсник? — махнул он рукой на дверь. — Вали давай.