Беркли резко двинулся вперёд. Почти мгновенно гвардейцы, верные своему государю, преградили ему путь. Но даже в численном превосходстве, они не были готовы к жестокости и мощи старика. Оголив острые клыки, он быстро приблизился к первому из них, вонзив их в его шею. Кровь брызнула на пол. Раздался вопль. Затем умер следующий. Не помогали ни способности S-ранга, ни Покров, ни сверх крепкая броня. Один за другим, гвардейцы становились жертвами жаждущего крови старика.
Император, смеясь от истерики сквозь зубы, больше не в силах сохранять спокойствие, прокричал:
— Значит, ты перешёл на сторону аркадийцев⁈ Ничтожество! Ты — позор своего рода, Беркли!
Старик ответил, и его голос звучал уверенно и грозно:
— Видимо, ты не знаешь настоящую историю совета кланов. Род Беркли из южного королевства Асилара, колонии Орлеонтана. Мои предки поклялись отомстить вам. И эта месть наконец свершится!
С мощным рывком он сбросил монарха с трона, прижав его лицом к холодному мраморному полу, и прорычал:
— Не рыпайся.
В этот момент хаос и агония в зале на миг остановились, пока не наступила тишина. Все Некурат, как по команде, прекратили нападения и замерли в мёртвой стойке.
— Что происходит⁈
— Они остановились⁈
— Спасите! Моя рука!
Плач, крики, мольбы о помощи раздавались по всему залу, тогда пронзительный крик Беркли разразился, как гром:
— Кто хочет жить — закройте рты! Кто посмеет сказать хоть слово — умрёт!
Зал замер. Его слова слышал каждый, даже кто был в агонии. Однако, послушали не все. Одна из дрожащих аристократок, с ужасом в глазах, тихо прошептала:
— Помогите…
В следующий миг один из Некурат в ярости отрубил ей голову. Люди инстинктивно завизжали, но не открывая ртов. Страх сковал их, и дворец опять погрузился в молчание.
Стояла гнетущая атмосфера. Воздух был насыщен тяжёлым запахом крови, внутренностей и страха. Люди стояли, не двигаясь, словно статуи. Их лица были покрыты слоем бледности, глаза расширились от ужаса. Некоторые из них беззвучно плакали, слёзы струились по щекам, смешиваясь с каплями пота. Дыхание многих было тяжёлым и рваным, они пытались подавить страх, животный инстинкт бежать.
Так прошло десять минут. Долгие, бесконечные десять минут.
Всеобщая тишина была нарушена резким скрипом огромных дверей дворца. Они открывались медленно, нарочито затянуто, и каждый сантиметр расширяющегося прохода держал в напряжении сотни аристократов. Все устремили свой взор на вход, не понимая, кто войдёт во дворец. Двери широко распахнулись, и в мраке коридора показался стройный силуэт.
Темноволосый юноша в чёрных одеждах ступил через порог уверенной походкой. Каждый его шаг был взвешенным, уверенным, и отдавался эхом в бесконечной тишине, превращаясь в громоподобную поступь. Этот юноша, казалось, был воплощением чего-то ужасного и одновременно прекрасного. Он был красив, но какой же опасностью от него веяло. Медленно и уверенно он приблизился к трону.
Старик Беркли, стоя на колене и не поднимая головы, чувствовал его приближение и, когда темноволосый остановился рядом, тот произнёс с глубоким почтением в голосе:
— Ваш приказ выполнен, мой господин.
Старик теперь имел право называть его господином, так как исполнил задачу.
Император Орлеонтана, прижатый к холодному каменному полу и почти задыхаясь от тяжести руки Беркли на своей шее, едва мог разглядеть лицо Райана. Тот был спокойным и безразличным, словно был свидетелем не кровавой драмы, а простого повседневного зрелища.
Райан посмотрел на Карла у своих ног. Его глаза сверкнули кровавым светом.
— Ты допустил ошибку, напав на моих близких и мой дом, — прозвучали его слова, словно грозовое эхо, разрывающее тишину.
Все аристократы в зале не могли отвести взгляд от этой сцены.
Император с трудом поднял голову, и слабым голосом прошептал:
— Всё на благо империи…
Райан раздавил его голову ботинком.
Раздался всеобщий вздох. Императора Орлеонтана убили… так просто. Что за ужасная смерть.
Беркли, словно тень, мгновенно поднял корону и вручил её Райану.
— Господин, прошу. Уверен, она будет вам в пору.
Зал был окутан молчанием. Сотни аристократов, с притаённым дыханием, следили за каждым движением Райана. Он же держал в руке корону империи Орлеонтана. Сверкающую драгоценными камнями. Символ власти и могущества. Но внезапно для всех, юноша бросил корону на пол, словно выкинув ненужную игрушку, и произнёс: