– Мы не бунтовать собираемся, милорд, – как всегда рассудительно сказал полуорк Сэнай, замковый кузнец, ростом и силой не уступавший барону. – Раз упыри навели колдовство, то пущай и отвечают за потраву. Пошто твой наемник упыренка давеча приволок?
Полуорк говорил тихо, но от его спокойного голоса под теплую куртку к Кенарду забрался самый настоящий страх.
«У Сэная двенадцать детишек, и они останутся голодными», – подумал он внезапно.
Кен, наверное, единственный из всех собравшихся, понимал, что мальчишка Аррит тут ни при чем, как, впрочем, и остальные болотные люди, сколько их там ни есть на ветландских болотах и трясинах.
– Выбирай выражения, полуорк.
Это сказал эльф, появившийся, как обычно, совершенно незаметно и бесшумно. Кен тяжело вздохнул. Альс выступил один против толпы. Длинное одеяние с разрезом до пояса спереди и сзади для удобства верховой езды, стальные пряди волос на плечах и два неизменных меча, скрещивающихся за спиной. Альс даже не соизволил извлечь клинки, скрестив руки на груди и сверля кузнеца тяжелым взглядом.
– Мои дети могут помереть от голода из-за твоих упыриных знакомцев, – ответил Сэнай и почему-то добавил: – Я не боюсь тебя, эльф.
– Зря, – ответил тот. – Он ни в чем не повинен. Обычный человеческий ребенок.
– Все упыри – колдуны!
Толпа за спиной кузнеца зашумела, мужчины явно осмелели и сделали в сторону эльфа небольшой шаг. Но тот не сдвинулся с места, только смерил всех ледяным взглядом.
– Хочешь подраться?
– Заткнись! Не то самого крысам скормим!
Серебряные глаза эльфа безошибочно выхватили из толпы крикнувшего это тощего парня с жидкими космами русых волос, закрывающих глаза, и размахивающего кухонным тесаком.
– Вот как? Какой ты стал храбрый, Рони, – улыбнулся эльф. – Для посудомоя это очень опасные слова.
За три года Кенард так и не смог запомнить имена всех обитателей замка, но он готов был поклясться, что Альс знал поименно каждого конюха, судомоя, скотницу или оружейника, а также их детей. А если бы ему сказали, что эльф знает клички всех кошек, собак, свиней и коз, то и тут Кен ничуть не удивился бы.
– Похоже, что я никого переубедить не смогу. И пытаться не буду, – спокойно заметил Альс и вытащил из ножен свои мечи. – Ну?!
Что-то было в нем такое, что не давало сильным и совсем не робкого десятка мужчинам: людям, оркам и метисам пойти навстречу зеркально сияющей стали, на которую падали снежинки. Мечи вызывали у Кена трепет и восхищение. Это были не грубые неуклюжие орудия, выходящие из тех же рук, которые с большей охотой и радостью куют плуги и мотыги. У самого Кенарда оружие выглядело неказисто, несмотря на яшмовые украшения на рукояти. Мысленно Кен обозвал один из эльфовых мечей «змеиным», другой – «птичьим». Небольшая круглая гарда, состоящая из переплетения растительного орнамента и рунических значков, у одного меча переходила в удлиненную рукоять с чешуйчатой насечкой, заканчивающуюся навершьем – когтистым кулаком-лапой, а у второго рукоять изображали переплетенные змеиные тела с навершьем в виде змеиной головы. И без всяких драгоценных камней мечи казались сокровищами. Лезвия – как два сверкающих луча лунного света, длинные, сужающиеся к концу, ромбические в поперечном срезе.
Сэнай угрюмо молчал. Глубокая складка залегла между его широкими бровями, и жилка билась на смуглом виске, но Кенард чувствовал, что кузнец хоть и зол до безумия, но умирать не хочет. И прекрасно понимает, что, сделай он шаг в сторону эльфа, и жизнь его, хорошая и спокойная жизнь, кончится в крови и муках.
– Будь ты проклят! – прошипел полуорк. – Будь ты проклят…
Ненависти, которая плескалась в его глазах, хватило бы, чтобы затопить весь Тэвр по верхушку главной башни, и она обжигала, как кислота. Кенард на месте Альса отныне поостерегся бы поворачиваться спиной к кузнецу, но, похоже, эльфу было все равно. Он еще некоторое время постоял на ступеньках, провожая непроницаемым взглядом разбредающихся в разные стороны челядинцев, и только потом спрятал оружие в ножны.
– И все же с крысами нужно что-то делать, – сказал он, обращаясь к барону. – Да и с припасами тоже.
Лорд Крэнг длинно и грубо выругался, отводя душу самым доступным способом.
– Похоже, придется организовать охотничьи отряды в Чернолесье, – сказал сэр Гэррик. – Без свежего мяса мы ноги здесь протянем. Ты хорошо стреляешь, Кении?
Кенард кивнул. Луком и самострелом он владел неплохо, и глазомер у него был приличный. Для обычного человека. Так говорил Альс, а его мнению Кен доверял больше, чем собственному. Лучшими стрелками, разумеется, были орки и эльфы. Даже простой пастушок с орочьего хутора бил белку в глаз, а уж лучше следопытов, чем орки-горцы, в природе не существовало.
«Это хорошая идея», – подумал рыцарь. С Альсом и орками они добудут много дичи, и обитатели Тэвра смогут пережить эту зиму.
– А крысы? – Сэр Соланг вопросительно воззрился на эльфа.
– В городе должен быть крысолов, – равнодушно ответил тот. – Я думаю, нам стоит побеседовать в более удобной обстановке. У меня есть некие соображения, которые вам следует знать, лорд Крэнг.
И то, как Альс посмотрел на барона, заставило Кенарда напрячься всем телом. Ничего хорошего от эльфьих соображений он не ожидал.
О том, что в замке происходит что-то серьезное, лорд Крэнг догадался и сам. Он уже несколько дней наблюдал за эльфом, вдруг преобразившимся из равнодушного мучителя солдат в хищного и опасного охотника за неведомой дичью. Изменение, на первый взгляд совершенно неощутимое, для старого опытного вояки было столь очевидно, что он только диву давался, как этого никто, кроме него, не заметил. Глаза у эльфа превратились из стеклянных в ярко-серебряные. Жесты, и до того удивительно изящные и ловкие, исполнились запредельной грацией. Альс охотился. Иначе назвать произошедшую метаморфозу барон не мог. Он и на себе ловил внимательный взгляд эльфа, от которого мурашки бежали по позвоночнику. Ириен напоминал тэврскому барону большого пятнистого белого кота, который живет высоко в горах и слывет самым хитрым и отважным хищником. Делиться своими соображениями с Гэрриком или Солангом он не торопился. Крэнг ждал, когда Альс соизволит посвятить его в свои тайны. И не напрасно.