Такую разборку устроил, такой скандал закатил! Пол квартала на уши встало.
Но завидев латника люди прекращали ссориться, затихали и даже кое-как общий язык находили. Ещё бы! Молодой, то он молодой этот адъютант, но страсть какой страшный!
Истории о наёмниках расползлись по городу с невиданной скоростью. Слухи передавались из уст в уста, и каждый рассказчик стремился добавить что-то своё. Приукрашивали, додумывали, выдумывали… Например, что Макс кулаками избил пустынника так, что у того глаза из орбит выпали и рот до ушей порвался. А когда, парнишка добрался до укуренных насильников — то озверел совсем бесповоротно. Рубил всех и вся! И кого на горячем поймал, и одурманенных, и даже пленным массовую казнь учинил. Само-собой — страшную и мучительную!
Про синьора Кеншина говорили, что стрелял как демон! Ружьё на пять зарядов и каждой пулей в глаз со ста шагов попадал. Да не целясь! Пол войска — за пол часа и перестрелял! А потом порох кончился и пришлось в рукопашную идти. Но бедуинам и тут не посчастливилось: якобы, он их чуть ли не по десять человек на одно копьё сажал!
Всякое талдычили и про синьорину Венгу. Ещё позавчера по голове дубиной получила так, что на ногах не стояла. Пол города видело, как её под руки домой тащили. А уже вчера — снова в строю, да впереди всех местных мужиков. С двумя мушкетами, с двумя пистолетами и с мечом!
Однако, самые невероятные байки травили про Даджоя! Одним только боевым кличем он обратил всю вражескую армию в бегство. Естественно, сплетники ловко опускали тот факт, что от собственного командира удирали и ополченцы. Жители ближайшей к полю боя оконечности города тоже особо не распространялись. Хотя многие и видели бойцов с мокрыми штанами. Зато, только глухонемой не пересказывал историю о том, как великан получил пулю в голову. Мол, какой-то пленный подгадал момент и выстрелил считай в упор. Синьор Даджой, конечно, на ногах не устоял, но сразу же подскочил и голыми руками разорвал наглеца пополам!
В лучшем случае, правды в этих россказнях была лишь половина.
Во-первых, пленного убили бойцы из охранения. А во-вторых, вставать гигант не торопился. Сначала Батя убедился, что его друг жив. Затем, осторожно, чтобы не потревожить шею, стянул с его головы шлем. Зрелище было то ещё! Отёк на лице рос буквально на глазах. Было принято решение сооружать носилки и тащить павшего исполина к врачу. Таки соорудили и таки потащили.
Вдесятером!
Но уже через пару кварталов Джой пришёл в себя и, на удивление спасательной команды — поднялся на ноги!
Да, стоял не уверенно. Да, придерживался за стену. Но оно и не странно! Ловить пули шлемом — вообще вредное занятие. И будь забрало хоть дважды, хоть трижды усилено — всё равно, пользы не прибавится. Даже если не пробьёт, удар будет такой силы, что и быка свалит!
К счастью, быкам до Даджоя было далеко…
Короче, к утру, отношение к наёмникам вышло на новый уровень. На самого молодого из них, мужчины теперь смотрели с опаской, а женщины — с восхищением. Степняков внезапно зауважали, причём — всех сразу. А среди женской части населения резко выросла популярность ратного дела. По дороге, Максу повстречалась компания баб в панцирях и шлемах. А одна из барышень недвусмысленно ему подмигнула.
Возвращаясь к хаосу в городе — центральная площадь представляла собой натуральный муравейник. Шум-гам, беготня-толкотня! Одни таскали мешки с землёй, другие — брусья и брёвна. Грузчики сновали со склада и на склад. Строители заделывали проломы в стенах, тем самым восстанавливая защитный потенциал зданий на случай штурма. Туда-сюда бегали чиновники и помощники нового мэра, раздавая ценные указания и разбираясь с растущим числом проблем…
Но больше всего сумятицы привнесли рядовые ополченцы.
Центр был буквально осажден ими и их семьями. Мол, оружие мы в руки взяли, а значит и нашим близким положено быть в самом безопасном месте города! То, что они этими же руками сами делают центр наиболее опасным районом — никого не волновало. Начни пустынники стрелять из пушек и придись по площади или подходам к ней хотя бы один залп… Та хоть бы и по крышам или стенам верхних этажей!
Обломков и осколков всем хватит!
Работа медицинской службы города окажется парализована. Пострадает боевой дух бойцов. А рабочие руки будут перенаправлены со срочных работ — на захоронение погибших и освобождение ключевых улиц от обломков.
У Макса снова подступил ком к горлу. Увы, не от подсознательного чувства угрозы и даже не от очевидной опасности нахождения в людном месте. Но от страха.
Он шарил по толпе взглядом и боялся увидеть среди людей рыженькую головку. Ту маленькую девчушку в белом платьице. Всем сердцем он не желал снова обнаружить малышку в опасности.
Шаг. Ещё шаг. Ещё десять…
А сам уже чуть шею не сворачивает, так головой крутит, и дышит через раз!
Пятьдесят. Сто шагов…
Наконец, переступив порог склада, Макс смог перевести дух. Да! Рыжеволосой девочки определённо не было на площади.
Ответственного за склад долго искать не пришлось. Чиновник как раз собирал телегу продуктов для трактира. Наёмника он встретил замученным взглядом.
— Ну что ещё, синьор адъютант? — похоже, что два дня войны выдались для чиновника нервными. Мало того, что сразу всем понадобилось сразу всё, так ещё и новый мэр проявлял инициативу за десятерых старых. Вот уже двое суток кладовщик собирал обозы, заполнял накладные, выписывал доверенности и, наверняка, намотал по складу не один километр!
— Здравствуйте. Сметана нужна.
— Сколько? — мужчина перевернул исписанный лист на обратную сторону и достал из кармана уголёк.
— Вот столько. — Макс сложил руки лодочкой, изображая необходимый для одной трапезы объём.
— А-а-а… — с явным облегчением выдохнул кладовщик и спрятал уголёк обратно.
Чтобы найти подходящих размеров горшочек, ему потребовалось больше времени, чем для спуска в ледник и откупорки амфоры со сметаной. Да уж, амфора! На всех островах свои причуды в хранении кисломолочных продуктов.
Поблагодарив, Макс уточнил как выйти со склада куда-нибудь не на площадь. Желательно — в сторону кузницы. Вопрос не застал кладовщика врасплох, он выпустил юношу в ворота, ведущие на одну из главных улиц.
До кузницы как раз было недалеко. За весь путь туда, перестук и звон молотков о металл не прекращался ни на секунду.
Молодец мастер! Сумел работу организовать. Ещё ночью ему начали приносить трофейные доспехи. Они делились на три категории:
Первая — аккуратные, слегка выгнутые прорези от копий, арбалетных болтов и, в более редких случаях, мечей.
Вторая — пробитые пулями. Рваные отверстия в металле были вывернуты заусенцами в сторону от направления попадания.
И третья — доспехи людей, убитых Даджоем. Шлемы, после встречи с его двуручным мечом, отправлялись в долгий ящик, а кирасы пускались на заплатки для более целой брони.
— Господин мастер, здравствуйте! А шлем офицера Даджоя уже выровняли?
Главный кузнец — мужчина лет сорока, словно постарел на половину собственного возраста за прошедшие два дня. Появились новые морщины, старые стали ещё глубже. Под глазами образовались чёрные мешки. Сами же глаза исчертила густая сетка капилляров. А всё дело в том, что кузница не прекращала работать даже под обстрелом! Всё для фронта, как выразился Батя.
— Ох! Привет, дружище! — несмотря на усталость, мастер проявил радушие и улыбнулся. — Да там и ровнять особо было нечего. Лист сталюки согнул, приклепал и готово. Вот он, кстати. Держи.
— Спасибо!
Уже спустя минуту, парнишка бодрым шагом шуровал к месту дислокации. Да окольными путями, чтобы людей поменьше.
— Дядь Сергий… — Макс осёкся и замолчал, едва переступив порог.
Кроме контингента отряда, вокруг кухонного стола собралось ещё человек десять. Некоторые лица были знакомы — сержанты и просто деятельные ополченцы.