Глаза девушки заблестели, губы порозовели, щёки налились румянцем… Выглядело так, как будто женский организм сам себя приводил в товарный вид. Причём делал это с завидной скоростью! От похмелья не осталось и следа.
В какой-то момент Макс поймал себя на мысли что засмотрелся на нерадивую подругу. Причём, засмотрелся не так как раньше: заметил длинные ресницы и неухоженные, но тонкие брови, задержал взгляд на губах… Хм. Слегка потрескавшиеся, но пухлые и влажные. А эта крошечная родинка, она всегда была на её скуле?
Осознав, что её буквально съедают взглядом, Венга в миг растеряла всю свою хищность. Чтобы скрыть стремительно краснеющее лицо, она чуть отвернулась и склонила голову. Однако, всё равно продолжила следить за младшим сквозь ширму чёрных локонов.
Вскоре, с боевого выхода вернулся Кеншин. Несмотря на осеннюю прохладу, из-под его капюшона катился пот. Конечно, Кен бы сумел пробежаться и через весь город, и даже не раз. Но вот чтобы проделать это в доспехах… Тут его выносливый организм был бессилен. Двадцать, а учитывая противопульные пластины — все тридцать, килограмм серьёзно ограничивали его возможности.
Но всё равно, он обогнал мэра, идущего на переговоры. Обогнал по крышам! С прыжками и переходами, с серьёзными крюками и переменой высоты… В то время как Орландо шёл по ровной улочке, да ещё и спешил…
А спешить у него причина явно была, раз решил прийти лично!
Батя встретил своего шпика с практически железной уверенностью в голосе:
— Мэр не при делах.
— Солидарен! — выдохнул Кен.
Венга выпучила глаза и встряла в разговор:
— Соли-дарен. Соли? Соль подаришь?
— Ага, соль! Из ружья по сраке! За то, что нажралась в наряде! — зло гаркнул командир и вернулся к своему шпику, — Мэр меня остаться уговаривал. Жалование до трёх раз поднял. Ну не верю я, что это он был.
— Последние, кто платили втридорога — сейчас весь Архипелаг по дровам разбирают. — Подметил Даджой.
Кен несогласно помотал головой, перевёл дух и продолжил доклад:
— Да. Я всё это слышал, прям над вами в тот момент был. Но потом там целое представление началось. Только ты ушёл — ему доложили, что якобы мы вчера по пьяни дом подорвали. Походу, кто-то из соседей следит и отстукивает. А Орландо не дурак, твоё заявление со взрывом сопоставил и сделал такой же вывод, как и мы. Что главный подозреваемый — он сам. И сейчас несётся сюда со всех ног!
— Вот курва… — Батя ударил кулаком по столу. Похоже, он до последнего не был уверен в невиновности нанимателя. Но доклад Кена расставил всё на свои места. — Бездна! Ума не приложу, кому мы ещё мешать можем?! Теперь точно — только валить отседова! Джой, ты переписал то, что я просил?
— Да. Но капитальная крепость там только одна. Остальные так… На вид — вроде той, что в Стиллролле.
— Далеко лететь?
— Не знаю. Календарь оказался не актуален. Если по высоте Света считать, то сейчас вообще весна должна быть. Либо раньше в году было не триста шестьдесят дней, либо с тех пор орбиты изменились.
— Значит мы имеем только карту, да и та — сомнительной точности. Мда…
— Это уже лучше, чем ничего. — возразил великан. — Две плоскости вверх и четыре орбиты к столпу Света. Не так уж и много. Тем более, что осень только началась, как раз сезон пристаней в разгаре. Если между первыми орбитами той плоскости быстро проскочим, значит и дальше так пойдёт.
В дискуссию внезапно вклинился Лайонел:
— Стоп, стоп, стоп! Мужики! Объясните нам убогим ход ваших мыслей. Зачем нам какая-то там крепость?
— Не какая-то, а самая большая на одиннадцать соседних плоскостей! — вместе с утверждением, Даджой продемонстрировал разворот книги.
Вверху красовалась надпись «Шварцштайн», а под ней — пример оттиска печати местного правителя и схематическое изображение самой твердыни. Фортификация опоясывала огромную скалу несколькими кольцами стен с башнями. От одной из куртин прямо в бездну тянулось нечто вроде моста или акведука, но так над пустотой и заканчивалось. Сама гора уходила в небеса сквозь узкий слой облаков. А вниз, под укрепления, вело множество пунктирных линий, словно описывающих замысловатое переплетение корней дерева.
— А-а-а… Ну да. Это, конечно же, всё объясняет. — Лай скорчил недовольную гримасу, чтобы товарищи уж точно не пропустили мимо ушей его сарказм.
Как ни странно, Батя объяснил всю свою нехитрую задумку без колкостей и подначек:
— Если пустынники где-то и застрянут, то именно на долговременной осаде. Какой нам смысл лететь куда-то где нас уже никто не наймёт? За одно глядишь и артефакт какой…
ТУК-ТУК-ТУК!
В парадную дверь дома постучали.
— Один человек. Налегке. — шёпотом доложил Даджой.
Кеншин немедленно встал из-за стола и ушёл внутрь дома.
ТУК-ТУК-ТУК!
— Синьор Серж! Я вхожу! — мэр принял за разумное предупредить наёмников о вторжении в их личное пространство. В общем-то — правильно сделал, учитывая последние события.
Спустя несколько секунд раздался топот по ступеням веранды и скрипнула входная дверь.
— Синьор… Ох! Чао, синьорэ! — Орландо шагнул в обеденный зал и обнаружил почти всех наёмников в сборе.
— И Вам не хворать.
С самой первой встречи, мэр зарекомендовал себя как мужик прямолинейный, если не сказать борзый, вот и теперь он не стал бродить вокруг да около:
— Это не я.
Повисла тишина.
Командир банды и глава столицы (а за одно и целого острова) смотрели друг другу в глаза. И ни с одной из сторон не было ни призрения, ни искорки хитрости, ни даже недоверия. Первым сдался гость:
— Ну сам посуди: ружьё адъютанта твоего отдельным приказом откапывали и отдали ведь! Хоть бы и антико артэфатто эзотико, но всё по-честному! Что спрятать его стоило? А подрыв ваш? Глупость чистой воды! Да-да, мне уже доложили, но ты плохо не подумай, сам бы тоже слежку выставил. Короче, если бы это я был — бочку пороха не пожалел бы! От вас и мокрого места бы не осталось! А так — тьху! Подумаешь, ставни с одного окна вылетели.
— Не спорю. И даже верю. Но толку? Нам всё равно тут задерживаться не улыбается теперь. — мгновение подумав, Батя добавил пояснение, — Отсидимся у себя в застенках и дальше на войну двинем.
— И откуда такая уверенность, что там прям война?
— А как иначе? Если мы правы, то весь Архипелаг сейчас пылать должен! Либо бедуины драться будут, либо уже победили и отдыхают с наеденным брюхом. А тут мы как подойдём, и ка-а-ак вдарим! — слукавил старый лис, а сам и усом не повёл. — Если, конечно, Вы почтовых голубей никуда не посылали… Иначе все всё знают уже.
— Да ты что! Серж! Обижаешь, ведь! Я даже соседним орбитам — ни слова, ни намёка! Чтобы на себя гадов пустынных не навести! Тут ведь сколько тысяч! — мэр старался стоять ровно, но всё равно слегка наклонился вперёд. — Что же я, дурак, что ли?!
— Бездна тебя знает…
— Серж?
— Шо?
— А вы как, совсем на войну собираетесь? Ну… Пустынников громить? — Орландо аж глаза выпучил в ожидании ответа.
— Так точно. — ни секунды не колеблясь, выдал Батя. Уж что-что, а чувство наживы у него всегда работало безошибочно. Ну или почти всегда.
Глаза старого прохиндея заблестели, началась актёрская игра:
— Яко же не мы, так никто окромя нас!
В этой маленькой репризе не хватало только слезы на щеке протагониста. Однако, увы, от такого таланта заплакала бы и вся твердыня!
Но даже и так хватило с лихвой:
— Серж, а давай покараем гадов? — Орландо перешёл на заговорщический шёпот, но тут же сорвался на почти детский восторг, — Я добровольцев дам! Сколько пойдут!
Повисшая тишина могла бы посоперничать с безмолвием чёрных катакомб под столицей.
Батя перебирал пальцами воздух, а его оппонент словно обратился в статую. Мэр стоически выдерживал на себе взгляды пятерых воинов. О шестом, направленном в затылок, он не догадывался, а подсказок никто не давал. Даже пьяная Венга, и та додумалась не выдать присутствие Кеншина. Ни глазами, ни жестом, ни ухмылкой.