Шериф слушал внимательно и даже пальцы загибал непонятно зачем. Затем он набросился на ближайших стражников и стал вдалбливать им суть послания. В Шварцштайн отправились сразу десять человек. Чтобы уж наверняка.
Дальше принялись думать, как сбивать небесные суда.
— А чем вам ружья не угодили? ‒ справился законник.
Но наёмники лишь отмахнулись. Видали они уже, как шар продолжал лететь после залпа нескольких десятков мушкетов. Да, не очень хорошо, но противнику сейчас это и не требовалось. Смогут дотянуть до центра твердыни — пиши пропало.
— Если мешки и правда такие большие, то они многокамерные будут. — тоном эксперта заключил Даджой. — По котлу тоже не попадём, да он там и не один может быть. Так что только картечью из пушки.
Терять время было смерти подобно. Навстречу носильщикам сразу снарядили смену, а сами принялись мастырить «подставки» для пушек из всего имеющегося хлама. Если корабли полетят над позицией бригады, то нужно быть готовыми стрелять под крутым углом.
Но что если крюк сделают? Тьху!
Сниматься со стен? Такая себе идея. Скорее всего, десант будет укомплектован элитными частями. На это намекал опыт засады на центральной площади Тэрры дель Пани. Сплошь — латники с огнестрелом.
Драка против таких, да в условиях многоярусной застройки, обернётся бойней. Ещё и с равной диспозицией. Ведь ни одна из сторон не знает всех переплетений улиц и расположения террас. Фольксштурм не в счёт. От них будет больше паники, чем пользы.
А если высадка ещё и хаотично произойдёт, то через пару часов Шварцштайн превратится в слоёный пирог из баррикад и огневых рубежей. Война во все стороны сразу!
Короче, работа закипела.
Батя вспорол все мешки с картечью из боекомплекта аристократа. Его интересовала «фракция» рубленного свинца. Всё относительно круглое и мелкое отбраковывалось и ссыпалось отдельно. Чести сбивать вражеские корыта удостаивались только самые крупные куски. Особенно, если с острыми кривыми краями. Кажется, старый лис нервничал. Жевал мундштук трубки и постоянно плевался. Явно хотел закурить, но порох рядом.
Даджой тоже не сиял настроением. С виду и не скажешь, но резкие и суматошные движения выдавали с потрохами. Он таскал особо тяжёлые балки от нашедшейся здесь же конструкции. А в одном месте даже попробовал расшатать блок в парапете. Материалов для возведения кустарных мортирных лафетов критически не хватало, так что в ход шло всё. В том числе и ремни от ружей, чтобы покрепче стягивать все эти халабуды из говна и палок. Не в прямом смысле, конечно. Хотя, вёдра с говном и имелись.
Лайонел же работать не спешил, но и баклуши бить было не с руки. Его деятельность свелась к проверке вооружения личного состава. Казалось, что его матерщина звучит со всех сторон. Даже на доморощенного артиллериста гаркнуть не побоялся, а тот и рад великого солдата изобразить. Вытянулся по струнке, что-то отрапортовал по-своёму. В конце концов, Лай добрался и до себя. Снял шлем, попытался расчесать спутанную шевелюру. Но в итоге плюнул и просто стянул волосы в тугой хвост, и теперь стоял и щёлкал замки пистолетов, то поднимая их на боевой взвод, то откидывая на предохранитель.
Кен оказался самым спокойным из всех. Чуть ли не в медитативном темпе он дербанил патроны и засыпал в стволы штуцера увеличенные заряды пороха. Стрелять, правда, собирался не в оккупированную область, а по подлецам уже успевшим пройти ворота. Всяко ближе будет. И полезнее, учитывая грядущую схватку с местными. Хотя, тут уместнее слово «казнь».
И только Макс не находил себе ни занятия, ни места.
Решив почерпнуть что-то полезное, он подошёл к наставнику.
Сначала обратил внимание, что тот совсем избавился от шлема, но не от подшлемника. Холод — не друг для снайпера. По той же причине, прежде чем браться за оружие, Кеншин подержал руки в рукавах. Пальцы не должны дрожать или, не приведи Свет, окоченеть на морозе. Затем было недолгое прицеливание и звонкий хлопок.
Попал, не?
Парень выглянул в соседнюю бойницу и попытался найти цель по косвенным признакам. Ну там, паника, что ли? Или труп на бруствере…
Но вместо этого, взгляд впился в позиции союзников. Ополчение всё ещё прибывало сплошным потоком. Вся третья линия окопов походила на толкучку. Ни дать, ни взять — сельскохозяйственная ярмарка. Учитывая вооружение, так вообще — один в один!
Какой-то организатор, по всей видимости — старший, вылез вперёд и подгонял соотечественников переходить ближе к фронту. А народ и пошёл… Не по ходам сообщения, но напрямик!
Пустынники были бы идиотами, если бы не воспользовались моментом.
Залп прозвучал затяжным раскатом. В том числе, стрельнул второй ствол штуцера Кена. Всего две секунды и храбрецы откатились обратно. На чёрной землице остались лежать десятки, если не сотни, трупов. Кажется, там же остался и заводила.
Макс как стоял около узкого окошка, так и примёрз к нему. Снова…
Снова он видел ни в чём не повинных людей, гибнущих без всякой на то причины. Точно таких же, как его односельчане.
А успей на его родном острове подготовиться, был бы его отец среди защитников? Однозначно да! И несомненно — в первых рядах. Почему-то у парня не возникало сомнений, что и мама встала бы рядом.
А вот их с сестрой наверняка заперли бы дома в погребе…
При любом раскладе, ему пришлось бы стоять в стороне от горя родных и знакомых. Прятаться, ждать, дрожать от страха. Пока нежданное лихо косит знакомых, соседей, родню.
От этой мысли стало ещё больше не по себе.
Но там и тогда, это точно не на что не повлияло бы. Вряд ли ситуацию спасло бы даже наличие профессиональной армии или какого-нибудь чудесного оружия.
Но не тут.
И не теперь.
— Кен.
Степняк заканчивал перезаряжать штуцер, и никак не отреагировал.
— Кен! Нужно что-то сделать!
— А я чем занимаюсь по-твоему? — затем наставник поднял винтовку и снова стал целиться. Да только под каким-то странным углом. Куда он стреляет вообще?
Макс выглянул аккурат за миг до выстрела. Островитян собирал уже какой-то другой мужчина. Он размахивал топором и кажется что-то выкрикивал. Люди понемногу смелели и приподнимались…
ДЫЩЬ!
Тело оратора изогнулось в болезненном спазме, и он рухнул замертво. Остальные тут же растеряли запал и сами тоже попадали на чёрную землю.
Ясно.
Наставник трезво оценил положение дел и попросту не давал поднять новоявленных ополченцев в самоубийственную атаку. Впрочем, он лишь оттягивал неизбежное.
Следующей жертвой мольбы о помощи стал Батя.
— Дядь Сергий. — Макс встал рядом на колени и сделал вид, что помогает перебирать картечь. — Нужно людей внизу спасать…
Но старый даже слушать не стал:
— А мы тебе не люди что ли?
— Нужно как-то остановить местных. Их же просто расстреляют!
— Как?! Твои предложения! Можешь — делай, не можешь — не морочь остальным головы!
Спустя несколько секунд молчания, наёмник не выдержал на себе напряжённого взгляда:
— Ну шо? Шо ты так дывышься? Я уже думал. Не получается. Гонцу что по лестнице, что через центр — пол дня бежать.
Юноша хотел было воззвать к Даджою, но тот прекрасно слышал разговор. Едва встретились глазами — мотнул головой и отвернулся.
Лай? Не… К нему можно даже не подходить.
Не представляя, что можно сделать, парень решил было отвлечься и тоже пострелять по бедуинам. Как вдруг, внимание пало на небольшую постройку откуда народ только что тащил всякий хлам. Идея созрела спонтанно.
Макс подошёл и заглянул внутрь: пара бойцов из фольксштурма, какие-то бочки, верёвки, бабина с рычагом и люк в полу. Люк!