– Понятно.
Вернулся помощник подполковника и сказал:
– Ужин в столовой, сеньоры!
Майор поднялся.
– Прошу, господа.
– Кухня-то приличная? – спросил Кальери.
– Гораздо лучше, чем в местных ресторанах. Прошу за мной!
Бирна оставил аппаратуру включенной и покинул усадьбу подполковника Сорхами. Капитан венесуэльской разведки шел по темной улице и держал руку в кармане, где лежал пистолет. В это время полиция никому не гарантировала безопасность. Оружие было нисколько не лишним.
В 20.50 он подошел к двухэтажному дому, поднялся на второй этаж, позвонил в квартиру.
Открыла ему симпатичная молодая женщина в коротком халатике.
– Привет, Софита!
– Привет, дорогой!
Это было сказано для соседей, живущих напротив. Они нередко проявляли любопытство, стояли в прихожей, слушали разговоры и не отрывались от дверного глазка. Эти люди должны были уже привыкнуть к капитану, но меры безопасности соблюдать требовалось везде и во всем.
Он зашел в прихожую.
Женщина закрыла дверь и заявила:
– Я приготовила ужин. Не говори, что ты уже объелся в доме Сорхами!
– Я этого не говорю, – с улыбкой сказал офицер венесуэльской разведки.
– У тебя все в порядке?
– Нет.
Женщина встревожилась.
– Что случилось?
Бирна опять улыбнулся и ответил:
– Вот когда я приму душ и съем тарелку твоих замечательных котлет, у меня все будет в полном порядке.
– Как же я не завидую твоей жене. Ее ты тоже постоянно пугаешь?
– А разве тебя постоянно?
– Почти.
– Извини. А то, что не завидуешь, правильно. Зависть – плохое чувство.
– Да ну тебя. Где душ и кухня, ты знаешь. Я в гостиную, досмотрю сериал.
– А кто подогреет котлеты, принесет полотенце, халат?
– Полотенце и халат в душевой, а разогреть ты сможешь сам, не маленький.
– Негостеприимная ты, Софита.
Женщина подошла к нему и заявила:
– Хочу напомнить тебе, капитан, что я твоя любовница только по легенде. В реальной жизни у меня куча собственных обязанностей.
– В том числе во всем помогать мне.
– Это верно. Если у тебя есть информация, которую ты по какой-то причине не хочешь передавать сам, то я отправлю ее шифрограммой со своей станции.
– Информация только накапливается, передавать пока нечего. Но ладно, ты не пропусти серию своего фильма, а то опять буду виноват. Я в душ, потом с котлетами разберусь.
– Прекрасно. Чувствуй себя как дома, капитан.
– Благодарю, сеньорита.
Приняв душ и поужинав, Бирна зашел в гостиную.
Женщина только выключила телевизор, вздохнула и заявила:
– Вот скажи мне, Стефан, почему в жизни никогда не бывает так, как в кино.
– Да потому, что жизнь – это жизнь, а кино – это кино.
– В логике тебе не откажешь.
– Меня, знаешь ли, дурно воспитали в детстве. Я однолюб и не изменяю жене.
– Не поверишь, меня воспитали так же. Во сколько тебя будить?
– Я сам встану.
Софита Ортез, лейтенант венесуэльской разведки, под видом любовницы помогала агенту. Другая женщина делала то же самое в Боготе. Ночевать к Софите капитан пришел, чтобы поддерживать легенду о любовнице. Вдобавок находиться до самого утра при аппаратуре прослушки, то есть в автомобиле, он не мог.
Осенней ночью в Обануде было довольно прохладно, около двенадцати градусов. Посему капитан попросил у Софиты плед, получил его и уснул.
Поднялся капитан в семь утра. Женщина уже хлопотала на кухне.
Бирна привел себя в порядок, оделся, вышел к ней.
– Доброе утро, Софита!
– Привет! Вот твой завтрак. – Она выставила на стол чашку с крепким кофе и тарелку с пирожками, только что поджаренными.
– Не обижайся на меня, Софита.
– Прекрати! Мы на службе, какие могут быть обиды?
– И все равно ты обижаешься.
– Нет, Стефан. На твоем месте я вела бы себя точно так же. Ты завтракай, а то опоздаешь.
– Это вряд ли кто заметит.
– Возможно, но аппаратура?…
– У меня будет время снять ее.
– Интересно, что за план у американцев? Ты ведь уже знаешь?
– Не задавай ненужных вопросов, Софита.
– Извини.
Через десять минут она проводила капитана.
В восемь утра он уже был в усадьбе, зашел во двор с тыловой стороны и сразу прошагал под навес. Капитан слышал, что в доме уже проснулись и теперь, наверное, завтракали. Лишь бы Херни не принялся подметать двор прямо сейчас.
Он отключил охранную систему, снял аппаратуру, положил в карман флешку с записью разговоров, которые велись вечером и ночью, убедился в том, что в машине полный порядок, и прошел во двор.