— Надеюсь, вы не упрекнете нас в отсутствии терпения, бади!
Мартин Френдли вынул изо рта свою короткую трубку, выпустил облако дыма и положил пухлую руку на плечо Петра.
— Мистер Войтович, насколько я понимаю, сообщил вам, как мы здесь… волновались. Парни не дадут мне соврать… — Он многозначительно подмигнул Петру. — Конечно, мы все знаем о вашей давней дружбе с «Золотым львом»: губернатор ведь тоже входил в эту организацию. И конечно же, он был с вами откровенен. Так что он просил нам передать? Не томите же нас, бади!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МЯТЕЖ
ГЛАВА 1
Да, Петр выполнил просьбу губернатора всего лишь одну, хотя их было… Впрочем, вторая была не просьба, вторая была… ультиматумом, срок которого истекал завтра в полдень.
И Петр ворочался без сна, не в силах не думать о том, что произошло накануне, и о том, что еще должно произойти.
Конечно, он не ожидал, что ему придется проводить нечто вроде пресс-конференции в холле отеля «Эксельсиор», выступая чуть ли не как представитель губернатора Поречья. Но матерая журналистская братия не собиралась отпускать его, не выжав всю возможную информацию, всю до последней капли.
…Губернатор был с ним цинично откровенен.
Потягивая виски и устало смежив тяжелые веки, он продолжал разговор, прерванный приходом Аджайи и маленького англичанина. Голос его был негромок и уверен, губернатор нарочно говорил почти шепотом, чтобы заставить Петра внимательнее вслушиваться в свои слова.
— Я буду с вами откровенен, Питер, — начал он, не глядя на Петра. — Откровенен потому, что знаю: о нашем разговоре никому известно не станет…
Петр усмехнулся: подполковник был самоуверен!
— Журналисты получают информацию не для того, чтобы ее хранить, ваше превосходительство.
Губернатор кивнул:
— Конечно. Но бывает информация, которая тем выше в цене, чем дольше ее придерживают.
— Бывает и так, — согласился Петр.
— Так вот. — Голос губернатора стал вкрадчив. — Я уверен, что вы не обманете мое доверие.
Петр склонил голову.
— Завтра в полночь я объявлю о рождении на Африканском континенте новой страны, — торжественно продолжал Эбахон, — независимой Республики Поречье.
Так вот оно, то, что ожидалось все эти недели, о чем все говорили, но во что мало кто верил. А теперь это подтверждает сам губернатор…
— Вы хотите расколоть страну? — Петр провел языком по пересохшим губам. — Но ведь…
Он хотел сказать многое: и что Эбахон предает Гвианию, и что он обманывает своего друга Нначи, и что нефтяные монополии теперь задушат Поречье… но вдруг понял, что все его слова будут впустую, что все давно уже решено и продумано до мельчайших деталей — губернатором и теми, кто стоит за ним.
Ему вспомнилось хитрое подмигивание Аджайи, недоумение Блейка, увидевшего его, Петра, в гостях у губернатора…
— Гвиания — искусственное государство, созданное колонизаторами, — чеканил фразы губернатор. — История обрекла его на развал. Как только лопнули колониальные обручи, оно стало рассыпаться, как рассохшаяся бочка. И мой народ, народ идонго, будет отныне строить свою жизнь сам…
Глаза Эбахона были широко раскрыты, он смотрел куда-то сквозь Петра, сквозь стены холла, сквозь каменную чашу холмов, окружавших Обоко.
И Петр понял, что губернатор произносит слова, которые все другие услышат завтра в полночь.
— И все же не понимаю, зачем понадобился вам именно я, — сухо сказал он. — К тому же тайна, которую вы мне доверяете, останется тайной только до завтра.
— Нет, даже только до того момента, когда вы войдете в «Эксельсиор» сегодня вечером, — уточнил губернатор. — Я попрошу вас сообщить о том, что вы от меня услышали, вашим коллегам.
«Значит, я не арестован, — подумал Петр. — Значит, губернатор действительно не знает, что я был вместе с Даджумой. И не по его приказу кто-то сунул мне в ящик тумбочки „черную смерть“… Но все же меня привезли в Обоко не для того, чтобы присутствовать на репетиции завтрашнего выступления правителя Республики Поречье…»
— Кроме этого, у меня к вам есть предложение, — словно издалека донесся до него голос губернатора. — Я предлагаю вам место моего советника.
Последняя фраза была произнесена отчетливо, почти торжественно.
— Что? — не сразу дошел ее фантастический смысл до Петра.
— Я предлагаю вам быть советником при президенте независимой Республики Поречье, — еще отчетливее повторил губернатор.
Петр рассмеялся:
— Позвольте мне расценить это как шутку, ваше превосходительство?
Эбахон молчал, не сводя с Петра своих больших выпуклых глаз. И Петр разозлился:
— Я требую немедленно отправить меня в Уарри! Сначала вы похищаете меня. Потом я слышу какие-то дурацкие предложения…
— Я еще не все сказал, мистер Николаев, — холодно перебил его губернатор. — Я делаю вам предложение, которое вы не сможете не принять.
— А если все-таки не приму? Губернатор усмехнулся:
— Вы, конечно, читали «Десять маленьких негритят» Агаты Кристи? Так вот, если вы помните, все десять героев этой захватывающей книжки погибали один за другим… при таинственных обстоятельствах. Вас, прилетевших из Луиса, здесь тринадцать. Чертова дюжина — это ведь повеселее, чем просто десяток. И я обещаю вам, что они будут умирать по одному, если только вы… не будете благоразумны…
В голосе губернатора была такая холодная жестокость, что Петр содрогнулся:
— Это преступление!
— На войне как на войне. А что здесь будет война — предсказать нетрудно.
Петр вскочил.