- Где ты был? - спросил Граймс.
- На Стейтен-Айленде. Раздавал аборигенам пакеты с гуманитарной помощью.
- Очень остроумно. Что ж, попробуем еще раз. Итак, где ты все-таки был?
- В супермаркете.
- Не хочешь говорить дома? - подал голос другой полицейский. - Тогда, может быть, в участке у тебя развяжется язык?
- И на каком же основании, интересно знать, вы собираетесь препроводить меня туда? - поинтересовался я.
- Я вообще-то не собирался давать ход делу о том, как кое-кто скрылся с места происшествия, - недвусмысленно намекнул Граймс.
Я поморщился. Совершенно вылетело из головы. Ведь я сам собирался позвонить сегодня с утра в страховую компанию - в восемь утра, сразу же, как только они откроются, дабы освободить себя тем самым от ненужных обвинений, но я был настолько усталым, голова моя была занята таким множеством других горячих мыслей, что об этом я и думать забыл.
Глядя на меня, Граймс усмехнулся. Похоже, крайняя усталость все-таки не позволила мне сохранить на лице невозмутимое выражение.
- Так, может быть, все же расскажешь нам, где ты был? - снова спросил он.
- Не возражаете, если я позвоню в одно место, прежде чем вы меня арестуете?
- Клэнси Маршаллу? - Граймс отрицательно мотнул головой. - Обойдешься. Ведь никакого дела на тебя нет. И никто не думает его заводить. Пока. Мы можем продержать тебя сколь угодно долго без всякой регистрации. Это задержание с целью допроса. Так что твой заступник, при всей его пройдошности, никогда тебя не найдет.
- Зато у тебя появится возможность посетить все участки Манхэттена, радостно пообещал один из коллег Граймса.
- И возможно, даже некоторые в Бронксе, - добавил Граймс.
- Нет, ребята, спасибо, - отказался я. - Мне однажды уже представился шанс принять участие в подобной экскурсии. Ничего интересного. Все участки совершенно одинаковые. Зеленые. И стены во всех участках по всему миру зеленые. Неудивительно, что у полицейских всегда скверное настроение.
- Итак, Клей, куда ты ходил прошлой ночью после встречи с нами?
- В сортир.
- Ладно. Собирайся, едем кататься. У меня не было никакого желания отправляться в вояж по полицейским участкам, и я сказал:
- Послушайте, мистер Граймс, я устал. За последние четыре года мне ни разу не удавалось нормально выспаться. Может быть, вы заглянете ко мне со своими расспросами где-нибудь во второй половине дня, идет?
- У меня к тебе только один вопрос, - сказал Граймс. - И я задам его сейчас. Спрашиваю в последний раз, и если ты снова вылезешь со своими шуточками, то увлекательной поездки в нашем обществе тебе не избежать. Итак, где ты успел побывать с момента нашей последней встречи?
- Этого я вам сказать не могу, - вздохнул я. - Даже при всем желании, честное слово. Будь моя воля, я бы выложил все, лишь бы только спровадить вас отсюда и поскорее завалиться спать. Но чего не могу, того не могу.
- Отчего же? - удивился один из полицейских-новеньких.
- Если я не скажу вам этого, - сказал я, - вы меня задержите и затаскаете по участкам. А если я все же развяжу язык, то мне будет еще хуже. - Я обернулся к Граймсу:
- Насколько я понимаю, это как-то связано с Кэнтелом.
- Ты правильно понимаешь.
- Ясно. Но тогда вам совершенно не обязательно знать, где я был. Мои передвижения не имели никакого отношения к Билли-Билли Кэнтелу, честное слово. Так что не ставьте меня в неловкое положение, ладно?
- Так куда ты ездил. Клей?
В своей игре я превзошел сам себя. Я нервно закусил нижнюю губу, запереминался с ноги на ногу, бросая обеспокоенные взгляды на других полицейских, и, в конце концов, с трудом выдавил из себя:
- На собрание. На реорганизационное собрание. Но только от меня вы никогда не узнаете ни где оно проходило, ни кто еще там был, ни что именно реорганизовывалось и почему. Единственное, что я могу сказать, - так это что к Билли-Билли Кэнтелу встреча не имела никакого отношения. И вообще, что за фигура Билли-Билли? Обыкновенный лох, мелкая сошка, и было бы по меньшей мере странно, если бы кто-нибудь из тех, кого я знаю, вдруг стал рисковать своим благополучием ради него. Граймс, вы сами-то пораскиньте мозгами.
В разговор снова вступил один из полицейских:
- А что, Джо Пистолет тоже там был? На этой вашей сходке?
- Это мужик из Европы?
- Возможно.
- Такой, на Джорджа Рафта смахивает, - уточнил я, - как безносый. Только сегодня с ним познакомился.
- Он самый, - сказал полицейский. - Не он ли затеял эту самую вашу реорганизацию?
- Нет. Он лишь наблюдатель.
Тогда подал голос другой полицейский:
- Так, значит, о Билли-Билли Кэнтеле там речь не шла?
- Конечно нет, - подтвердил я. - Да и кто станет беспокоиться из-за такой паршивой мелочевки, как Билли-Билли Кэнтел?
- Я, - сказал Граймс. - Я ужасно переживаю из-за этой паршивой мелочевки. Он мне нужен. И если я его не найду, то мы будем играть с тобой в "мы едем, едем, едем" до тех пор, пока у тебя не поедет крыша.
- А я-то тут при чем? - почти искренне обиделся я. - Если он и в самом деле попал в какой-то переплет, то это уже его трудности. Его, и только его. Никто из наших не имеет к его приключениям никакого отношения. Да и с какой стати нам его выгораживать-то?
- Вот как раз это я и хотел узнать, - сказал Граймс. - Иначе мы бы его уже давно поймали. Но ему кто-то помог скрыться. А раз он ходил в шестерках Эда Ганолезе, то отсюда следует закономерный вывод о том, что это дело рук самого Ганолезе либо кого-нибудь из его холуев.
- Вы придаете скромной персоне Билли-Билли гораздо больше значения, нежели он на самом деле того заслуживает, - сказал я, в душе отчаянно моля, чтобы это было действительно так.
- А что Джек Эберхарт делал в квартире у Джанки Стей-на? - спросил один из полицейских. Я недоуменно заморгал:
- Кто?
- Не прикидывайся дураком. Ты знаком с ними обоими.
- Джек Эберхарт и Джанки Стейн? Ну, разумеется, я их знаю. И что такого? Это-то тут при чем?
- Эберхарт явно дожидался кого-то на квартире у Стей-на. Так чего он там ждал?
- А я почем знаю? - пожал я плечами, пытаясь тем временем угадать, что там могло случиться. Должно быть, полицейские вышли на Джанки, узнав, что тот водил дружбу с Билли-Билли, и, нагрянув к нему на квартиру, застукали там Джека Эберхарта. За Джека я спокоен, зная, что тот не сболтнет лишнего, но вот насчет Джанки у меня такой уверенности не было.
- Он дожидался там Билли-Билли Кэнтела, - подсказал полицейский.
- Неужели?
- Ты знаешь об этом не хуже меня. А то зачем бы он приперся туда?
- Может быть, он просто дружен с Джанки, - предположил я.
- Ты дважды выходил отсюда, - сказал Граймс, снова меняя тему разговора. Первый раз между тремя и пятью часами. Затем ты вернулся домой и снова ушел в половине девятого. Так на какой из твоих выходов пришлось реорганизационное сборище?
- На оба, - ответил я.
Я злился на то, что мне приходилось так много придумывать на ходу. Я слишком устал для того, чтобы импровизировать на глазах у копов, и с большим трудом запоминал уже сказанное.
- В первый раз, - объяснил я Граймсу, - я должен был встретиться с этим Джо.., как его там.., и просветить его насчет ситуации.
- Имеешь в виду ситуацию с Билли-Билли Кэнтелом?
- Нет. Я же уже сказал, что к Кэнтелу это никакого отношения не имеет.
- Значит, простая случайность, да?
- То, что я был на работе? Я бы так не сказал. Вообще-то я хожу на работу почти каждый день.
- Бойкий же ты сукин сын, - в сердцах сказал Граймс. Тут в комнату - вот уж не ожидал - вошла Элла с подносом в руках. Она лучезарно улыбнулась мне невинная пай-девочка, заглянувшая на вечеринку.
- Привет, Клей. Я приготовила вам чай со льдом, - сказала она, обращаясь ко всем, и принялась обходить полицейских со своим подносом.
Компания была застигнута врасплох. Полицейский готов отреагировать на любую ситуацию, кроме одной. Он не знает, как вести себя, когда кто-то вдруг начинает обращаться с ним по-человечески, как с обычным гостем.