- Ты что, ботинки надевать не собираешься? Так и пойдешь босиком? прервал мои размышления Граймс.
- Послушайте, Граймс, - жалобно сказал я, - я вообще не хочу никуда идти. Что происходит? Заметаете всех подряд в надежде выловить-таки Билли-Билли Кэнтела? Я ведь уже говорил, что не знаю, где его искать. Уверяю вас, с тех пор ничего не прояснилось, и, если бы мне только стало известно, где он прячется, я бы самолично доставил его к вам на Сентр-стрит.
- Потолкуем в участке, - заявил он мне в ответ. - Там мы тебе предоставим возможность наговориться вдоволь.
Спорить с полицейскими бесполезно, их попросту невозможно переубедить. Если уж они вбили себе что-то в голову - все, конец. И даже если бы сейчас за окном взорвалась атомная бомба, то, невзирая на всякую там радиацию и пожары, они все равно поволокли бы меня в участок.
Я прекрасно отдавал себе в этом отчет и вовсе не собирался разводить тягомотину. Я буду играть по их правилам, стараясь как можно скорее от них отделаться, а потом снова возьмусь за свои дела. Завершив процесс одевания, я в сопровождении Граймса прошел через всю квартиру в гостиную.
Элла сидела в кресле рядом с телефоном, а двое полицейских из тех, что последнее время повсюду сопровождали Граймса, держали пост у двери.
Элла посмотрела на меня и сообщила:
- Они не разрешили мне позвонить Клэнси.
- Им просто наплевать на закон, - ответил я. - Позвони ему сразу же после нашего ухода.
- Обязательно, - пообещала она. - Надеюсь, это не слишком серьезно, а, Клей?
Я понятия не имел, слишком это серьезно или нет.
- Пустяки, - ответил я. - Подозреваю, что ребятам больше заняться нечем с тех пор, как у них пропала любимая колода картишек.
- Проходи, - скомандовал Граймс. - Дошутишься.
- Я сейчас же с ним свяжусь, - сказала Элла, когда вся наша компания была уже у дверей.
Мы остановились у лифта, и Граймс хмуро на меня глянул:
- Ты недостоин такой девушки. Она производит впечатление порядочной.
- Она и является таковой, - подтвердил я. - Послушайте, а что, наша совместная поездка и впрямь так уж необходима?
- Да.
Подошел лифт, и мы все вчетвером с трудом втиснулись в него.
- Я в самом деле не знаю, где Билли-Билли, - завел я ту же пластинку. - Вы можете навечно заточить меня в темницу, я при всем желании ничего не смогу добавить.
- К Кэнтелу это отношения не имеет, - огорошил он без всякой подготовки.
Кабина лифта ухнула вниз, но сердце у меня зашлось совсем не от перепадов высоты.
- Как это - дело не в Кэнтеле?
- Не в нем, и ты сам это прекрасно знаешь.
- Что именно я должен прекрасно знать?
- А то, что кто-то из ваших уже успел побывать у кое-кого, - сообщил он мне туманно. - Не знаю, у кого именно, но мы получили приказ. Не усердствовать в поисках Кэнтела. Чтобы не слишком портить жизнь синдикату. - Он с отвращением поморщился, а потом сказал:
- Иногда мне очень хочется побыть президентом. Стать им хотя бы на один день, всего на двадцать четыре часа.
- И поэтому вы собираетесь повесить на меня что-то другое, так? Что, зелен виноград, да?
- Объясняться будем в участке, - повторил он.
- Да вы сущий дьявол, мистер Граймс, - возмутился я, но продолжение этого разговора меня уже совсем не интересовало.
Тессельман, выходит, выполнил свое обещание. Он попросил попридержать полицейских, давая мне тем самым возможность выяснить, кто убил его подружку и подставил Билли-Билли. И что сие означает? А то, что моя теория "Тессельман убийца" летит ко всем чертям.
Но если Граймс прицепился ко мне не в связи с Кэн-телом, то что же ему надо? Спрашивать его напрямую не имеет смысла. Раз уж он решил строить из себя умного полицейского и играть в молчанку, то будет стоять до конца и даже не ответит, какое сегодня число, если бы я вдруг спросил его об этом. Как бы там ни было, я очень рассчитывал, что Клэнси удастся вызволить меня как можно скорее. Все эти задержки более чем некстати.
Мы долго ехали в участок, который оказался совсем не тем, в который я рассчитывал попасть. А это означало, что они вовсе не хотят, чтобы Клэнси быстро разыскал меня. Мы без всяких формальностей прошли мимо стойки дежурного, направляясь по выкрашенным зеленой краской коридорам в глубь здания. Значит, регистрировать меня здесь пока не собираются. Мне остается лишь ждать и гадать, обливаясь потом, о цели моего привода, пока они наконец не соизволят сообщить мне сами.
Мы вошли в маленькую комнатку с голыми стенами, и я уже положительно не сомневался в том, что процедура мне знакома. Из мебели здесь были только стулья: один в самом центре комнаты, а остальные расставлены вдоль стен. Я обратил внимание на то, что освещение здесь самое обычное, без специальной лампы, направленной на одинокий стул посередине. На улице все еще был не вечер, и света, проникавшего сквозь давно не мытые окна, оказалось вполне достаточно, чтобы вообще обойтись без дополнительного освещения. Имелись и пепельницы, но ни одна из них не стояла у центрального стула, а это означало, что курить я не смогу. В углу находился баллон с охлажденной питьевой водой, и я уже заранее догадывался, что тоже не про мою честь. Зрелище, по-видимому, обещало быть захватывающим.
Не дожидаясь ничьих указаний, я уселся на стул посреди комнаты и приготовился ждать. Граймс и двое других полицейских бродили по комнате, с треском передвигая стулья, на ходу снимая пиджаки и ослабляя узлы галстуков. Граймс налил себе стакан холодной воды, и я слышал позади себя ее прохладное бульканье.
Наконец было решено начать. Граймс остановился передо мной, в то время как двое других заняли места где-то сбоку.
- Где ты был сегодня весь день? - задал Граймс свой первый вопрос.
- Да так... Мотался туда-сюда.
- Мне нужны имена и адреса, - потребовал он.
- Я их не запоминал, - сказал я. - Но это совсем не то, что вы думаете. Я не собираюсь играть в молчанку, вовсе нет. Просто не помню, и все.
- Забыл, где слонялся целый день?
- Да, сэр. Совершенно вылетело из головы. Видите ли, на улице несусветная жара. Наверное, из-за нее я раскис, но могу вам с уверенностью сказать: там, где мне пришлось бывать, кондиционеры отсутствовали.
Голос подал другой полицейский:
- А как долго ты разводишь шашни с той девицей, что живет у тебя?
Вопрос тоже порядком удивил меня.
- Несколько недель, - ответил я.
- И бросать ее не собираешься?
- Нет пока.
К чему, черт возьми, они все-таки клонят? Граймс снова взял инициативу в свои руки:
- А кто жил у тебя до нее?
- А что?
- Я первым спросил, - напомнил он.
Я был определенно выбит из колеи, и, чтобы вспомнить имя предыдущей подружки, мне потребовалось некоторое время. Ах да, соблазнительная блондинка, которая со стороны выглядела просто сногсшибательно, но в постели от нее было мало проку. Как там, черт возьми, ее звали? В конце концов меня все-таки осенило.
- Анита Меривел, - сказал я. - Танцовщица из "Ла-Копла".
- А еще раньше, до нее?
- Да откуда мне знать? Думаете, я учет веду, что ли? Подобная линия допроса представлялась мне совершенной бессмыслицей. Я никак не мог взять в толк, что происходит, а когда мне что-нибудь непонятно, я начинаю нервничать. Я машинально сунул руку в карман за сигаретами, но едва успел достать их, как Граймс протянул руку и выхватил у меня пачку.
- Не возражаешь, если я угощусь? - с издевкой спросил он.
- Возражаю.
- Брось, Клей. Я же знаю, что ты это несерьезно. - С этими словами он вытащил из пачки сначала одну сигарету, а потом еще три. - Про запас, объяснил он мне. - Ты же не против, правда?
- Я против, - заупрямился я.
Один из полицейских поднялся со своего места и подошел к нам.