- Понимаю.
Я направился к выходу, но затем, будто что-то вспомнив, вернулся к столу.
- Кстати, у вас есть пистолет?
- А при чем здесь это?
- К Мейвис это не имеет никакого отношения, - заверил его я. - Меня интересует другое дело. Совсем вылетело было из головы.
- Послушайте, если вы насчет сотрудничества...
- Я лишь хотел узнать, есть ли у вас оружие, - перебил я его.
- Ну конечно же есть. Мне приходится хранить в сейфе большие суммы наличными...
- Вам нет никакой нужды оправдываться, - постарался я его успокоить. - Я просто спросил, есть ли у вас чем защищаться. Где вы его держите, в этом столе?
- Да. Но я все же не...
- Я могу на него взглянуть?
- Послушайте, - пролепетал он, и на этот раз лицо его уже больше не казалось серым, оно стало мертвенно-бледным, как у покойника. - Слушайте, в чем дело? Я ни в чем не провинился перед Эдом Ганолезе...
- Не нужно так волноваться, - сказал я. - Я не собираюсь причинить вам зла. Если бы мне поручили свести с вами счеты, то, поверьте, я выбрал бы местечко поукромнее, чем ваш клуб. Мне просто нужно глянуть на него.
- Но зачем?
- Интересуюсь оружием.
Я протянул руку, и он, не мигая, уставился мне в глаза, видимо надеясь, что сумеет переглядеть меня, но на моей стороне были Эд Ганолезе и вся организация, и в конце концов он первым отвел взгляд, пожал плечами и выдвинул ящик стола.
Протянутый мне револьвер оказался настоящим монстром. Это был автоматический кольт 45-го калибра - тот тип оружия, что косит людей толпами и наповал.
- Собираетесь обороняться от слонов? - спросил я у него.
- Пистолет как пистолет, - ответил он, что, мягко говоря, не соответствовало действительности, но я не стал спорить. Я принюхался к стволу и не уловил никакого постороннего запаха, например пороха. Вынул обойму. Все патроны на месте. Затем разобрал его. Оружие содержалось в чистоте и было хорошо смазано. И из него давно не стреляли.
- Это ваш единственный экземпляр? - спросил я.
- Да, - с готовностью подтвердил хозяин.
- Что ж, еще раз спасибо.
Я вернул ему оружие, и он сказал:
- Мейвис мертва, не так ли? Ее застрелили, в этом все дело? С кем она крутила любовь последнее время - с Эдом Ганолезе?
- Газеты советую иногда читать, - ответил я ему.
Глава 15
Решив, что Сай Грилдквист будет следующим, я покинул "Кабачок "У Джонни", прошел пешком один квартал и зашел в аптеку на углу, чтобы позвонить. Я не знал, где вернее разыскивать продюсера в момент, когда в театре идет его шоу, - на работе или все-таки дома. Сначала я вызвонил театр, и мне сообщили, что он появится только завтра во второй половине дня. Что ж, возможно, мэтр дома.
На звонок он ответил сразу. Голос в трубке показался низким, с хрипотцой, как если бы его обладатель был заядлым курильщиком и большим любителем сигар.
- Грилдквист у телефона, - сказал он и замолчал, ожидая, что я представлюсь.
Но мне не хотелось давать ему знать заранее, что кто-то собирается прийти к нему, чтобы переговорить о Мейвис Сент-Пол, поэтому я соврал:
- Мистер Грилдквист, я драматург. Правда, ни одна из моих пьес еще не была поставлена...
Как я и ожидал, он немедленно перехватил инициативу, намереваясь как можно скорее отделаться от меня.
- Сожалею, - раздраженно сказал он, - но в настоящее время я чрезвычайно занят постановкой "Боя барабанов вдали", и вообще, я рассматриваю только те пьесы, что передаются через агентов. Советую вам обратиться к ним.
- Что ж, - сказал я, - жаль, конечно. Но все равно спасибо.
- Рад был помочь. - В голосе явно слышалось облегчение.
Я вышел из аптеки, поймал такси и поехал по адресу Грилдквиста - он жил где-то в районе восточных шестидесятых улиц. Всего в четырех кварталах от того дома, где квартировала Мейвис Сент-Пол, но в Нью-Йорке это еще ровным счетом ничего не значит. Иметь квартиру в Нью-Йорке равнозначно тому, что выстроить дом на Луне и наслаждаться одиночеством, не боясь встретить ни одного знакомого лица в окружности тысячи миль.
Дом Грилдквиста находился как раз между Пятой авеню и парком, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что попасть туда будет нелегко. Внизу у дверей дежурил привратник, а на стене позади него виднелся щит местного коммутатора. Значит, прежде чем я смогу пройти мимо него, кто-то должен будет дать согласие на мой визит.
Делать нечего, придется предупредить Сая Грилдквиста о своем приходе заранее. Привратник распахнул передо мной дверь, и я вошел. Главное - не тушеваться.
- Скажите, пожалуйста, к кому вы идете? - учтиво поинтересовался привратник.
- К мистеру Грилдквисту.
- Ваше имя?
- Скажите ему, что я от Эрнста Тессельмана, - сказал я, надеясь, что Грилдквисту известно, кто такой Эрнст Тес-сельман. - Насчет Мейвис.
- Мейвис?
- Именно.
- А как ваше имя, сэр?
- Просто скажите, что от Эрнста Тессельмана, - повторил я.
Он задумался на несколько секунд, затем пожал плечами и подошел к коммутатору. Я ждал, разглядывая сверкающий кафель и мрамор, которым был облицован холл, а привратник переговорил, повернулся ко мне и сказал:
- 11-С, сэр. Пройдите в первый лифт.
Я поблагодарил его и прошел к первому лифту. Дверь квартиры 11-С находилась на противоположной стороне холла, прямо напротив лифта, и Грилдквист открыл сразу же, едва я успел нажать на кнопку звонка.
Грилдквисту очень шел низкий голос курильщика, предпочитающего сигары. Передо мной стоял грузный, колоритного вида человек с самодовольным, заплывшим жиром лицом и солидным брюшком. На нем был несколько старомодный коричневый костюм, дополненный жилетом и ультраконсервативным галстуком.
Вежливым жестом пригласив меня в квартиру, предложив сесть, он поинтересовался, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Я сказал, что не отказался бы от виски с содовой, и он ушел за выпивкой, а я тем временем разглядывал комнату.
Очевидно, продюсерство на Бродвее входит в разряд хорошо оплачиваемых занятий. Огромная гостиная располагалась в двух уровнях, нижний из которых, занимавший половину всей комнаты, отделялся от остального пространства парой ступенек. Белый диван, белый ковер на полу и белые столики хорошо сочетались с бледно-зеленым цветом стен, баром, тумбой из темного дерева и неоштукатуренным камином. Камин выглядел как настоящий, но мне показалось, что огонь в нем не разводят. Большая застекленная дверь вела на просторный балкон, откуда открывался вид на город с мигающими огнями.
Главный предмет обстановки в верхнем уровне гостиной, где я расположился, - огромный цветной телевизор. Расположение кресел и диванов целиком и полностью определялось местонахождением телевизора. Казалось, куда ни сядь, отовсюду на тебя будет устремлен темный, исполинских размеров экран. Мне почему-то хотелось оказаться в другой части комнаты, подальше от этого электронного чудища.
Грилдквист вернулся с наполненными стаканами, передал мне виски и тоже сел, слева от меня. Какое-то время мы молча потягивали выпивку, таращась на темнеющий экран телевизора. Затем Грилдквист нарушил молчание, спросив как бы между прочим, как о деле абсолютно второстепенном:
- А кто такой, кстати, Эрнст Тессельман?
- Последний дружок Мейвис, - ответил я и глянул на него, даже не пытаясь скрыть удивления. - Вы позволили мне войти, не зная Эрнста Тессельмана?
Он довольно хмыкнул, не отрывая взгляда от темного экрана:
- А вы считали это имя волшебным словом, открывающим все двери? Нет, вы ошиблись. Дверь вам открыло имя Мейвис.
- Понятно.
Он продолжал пялиться в экран, и я тоже взглянул туда. Но телевизор по-прежнему безмолвствовал. По какой-то причине присутствие "ящика" мешало разговору. Мы с Грилдквистом не глядели друг на друга, уставившись в телевизор. И говорили вроде бы не друг с другом, а с этим огромным идиотским экраном, который был не то переводчиком, не то посредником между нами.
- Он сломался пару недель назад, - неожиданно сказал Грилдквист, словно прочитав мои мысли. - Да черт с ним. Сам я никогда его не смотрю. А вот жена была большая любительница.