- О Боже! Еще один!
Я ринулся к двери и столкнулся с Билли-Билли, бежавшим с безумными от ужаса глазами мне навстречу. Мы налетели друг на друга в холле между столовой и спальней. На нем лица не было.
- Копы, - прошептал он. - Это, дол-должно быть, ко-копы! Г-где я мог бы спрятаться?
- Держись подальше от спальни! - рявкнул я и огляделся. Ванная комната была слева, а совмещенный кабинет и музыкальная комната - справа. - Иди туда, - показал я в сторону кабинета. - Да заходи же скорее!
Он торопливо вскочил в кабинет, я за ним. Одну из стен закрывал стеллаж, на котором выстроились в ряд проигрыватель, магнитофон, усилитель. Пространство под стеллажом я использовал для хранения чего надо, а закрывалось оно раздвижными дверцами. Я оттолкнул одну, закинул валявшееся там барахло подальше в угол и скомандовал:
- Залезай. И сиди тише мыши, пока я не стану тебя искать!
- Спа-спасибо, Клей, - пискнул он и неуклюже полез головой вперед.
Мне пришлось сделать усилие, чтобы удержаться и не дать ему хорошего пинка. На его счастье, побоялся, что он сломает своей башкой что-нибудь из дорогого оборудования, которое хранилось там. Так что я дождался, когда он втиснется в норку, и задвинул дверцу.
Мой второй посетитель, кто бы он ни был, вел себя гораздо сдержаннее, не в пример Билли-Билли. Он не считал нужным звонить второй раз, пока я возился с Кэнтелом и торопился в холл.
Я крикнул:
- Подождите минутку! - и подошел к двери.
На этот раз я проявил осторожность - посмотрел в глазок, кого там принесло на мою голову. И убедился, что Билли-Билли, увы, прав: трое полицейских. Одного из них я знал - его звали Граймс, он ходил в штатском и служил в участке в Верхнем Ист-Сайде. Двое других, тоже не в форме, были мне незнакомы. Оба, похоже, подражали Грайм-су: лица мрачные, суровые, непреклонные олицетворение закона и порядка. Простые мешковатые дешевые костюмы. Широкие плечи и никакой талии. Обоим - под сорок, но выглядят пожилыми.
Я распахнул дверь пошире, чтобы сразу убедить их - за мной нет ничего подозрительного.
- Мистер Граймс! Дружеский визит?
- Не совсем, - отозвался он.
Грубовато оттолкнув меня от двери, он решительно шагнул в квартиру. У меня горела лишь одна лампочка над тем креслом, на котором недавно хныкал Билли-Билли. Граймс успел осмотреть полутемную комнату, пока его спутники вошли и захлопнули дверь, потом обратился ко мне:
- Вы знаете бездельника, которого зовут Уильям Кэнтел?
- Имею честь. Он - наркоман-Болтается обычно в Нижнем Ист-Сайде.
- Когда вы встречались в последний раз?
- Сегодня.
Ответ удивил их. Они не ожидали, что я признаю и знакомство, и встречу. Они, видимо, рассчитывали поразить меня своей проницательностью, но мне повезло первым вывести из равновесия их. Копы переглянулись и снова уставились на меня. Один из незнакомых мне спросил:
- Где вы видели Кэнтела?
- Как раз тут, в холле. - Я указал головой на дверь. - Примерно час назад. Он явился сюда с каким-то бредовым рассказом о наркотическом сне: будто бы он проснулся в какой-то богатой квартире и, к своему изумлению, увидел убитую женщину. Я велел ему немедленно выметаться и катиться куда-нибудь подальше, пока не придет в себя.
- Он рассказал вам не о бредовом наркотическом сне, - веско заметил Граймс. Я изобразил удивление:
- Что вы говорите?
- Он убил женщину, - добавил один из незнакомцев.
- Билли-Билли Кэнтел? - Я засмеялся, будто и вправду услышал нечто смешное. - У Билли-Билли Кэнтела не хватит сил, чтобы придушить комара!
- Он не душил, он зарезал ножом. Я с сомнением покачал головой и снова стал серьезным, искренне выражая желание помочь бедным служакам.
- Не тот парень! Билли-Билли не носит с собой нож. Из предосторожности. Его вечно задерживают во время уличных драк, и он знает, что, если при нем обнаружат нож, ему тут же пришьют дело.
- Сегодня он был при ноже, - заявил Граймс, - и пустил его в ход.
- Послушайте, - сказал я, все еще изображая готового помочь следствию гражданина, пытающегося наставить полицейских на путь истинный. - Я подумал, что Билли-Билли болтал чепуху после общения с иглой, вы понимаете, что я имею в виду. Но может быть, он говорил правду. Он пытался убедить меня, будто кто-то подстроил все так, чтобы выставить его козлом отпущения. Кто-то убил женщину, привез в беспамятном состоянии Билли-Билли на квартиру и смылся. А Билли-Билли так накачался героином, что не чувствовал, как его перевозят и переносят, словно чемодан.
- Это то, что он рассказал? - спросил Граймс.
- Во всяком случае, то, что я услышал. Я отделался от него быстрее. Довольно позднее время, чтобы выслушивать завиральное лопотание наркомана о своих кошмарных снах.
- Хорошенькая история! Я от нее живого места не оставлю, когда он попробует излагать ее у нас в участке.
- Кто знает, а вдруг это правда?
- Да уж! - поморщился Граймс. Он снова принялся осматривать гостиную, будто потерял зажигалку или что-то в этом роде. - У нас нет ордера на обыск, любезно сообщил он мне, - но нам бы хотелось осмотреть сейчас квартиру. У вас есть возражения?
- Одно. Она в спальне.
- Мы ее не потревожим. - Он кивнул своим спутникам, они направились в холл, ведущий в глубину квартиры.
- Постойте! Мы еще не выяснили насчет моего возражения!
Они остановились и вопросительно глянули на Граймса. Он невозмутимо распорядился:
- Проверьте под кроватью. Очень вероятно, что вы его там найдете.
- Я лично проведу вас, - предложил я.
- Вы подождете здесь. Они найдут дорогу без вашей помощи!
- Я не хочу, чтобы они заходили в спальню!
- Мне очень жаль, Клей!
- Послушайте, Граймс, вы можете, я знаю, устроить мне трудную жизнь, если сумеете предъявить мне обвинение. А до тех пор я такой же гражданин, как любой другой. Если ваши беспардонные клоуны ворвутся в спальню, вы об этом пожалеете. Я обещаю!
Граймс - не из тех полицейских, кому можно угрожать, и я это прекрасно знал, но на этот раз меня обуяла злость. И он меня удивил. Пристально вгляделся в меня, а потом спросил:
- Что-нибудь особенное на этот раз, Клей?
- И даже очень!
- Пожарная лестница около окна спальни?
- Нет.
- А где она?
- Возле окна в кабинете. А туда нельзя попасть из спальни. Только из холла.
- О'кей! - Он обернулся к своим спутникам:
- Постучитесь в спальню, прежде чем войдете. Дайте ей возможность одеться. - Он глянул на меня:
- Так пойдет?
- Ладно. Придется вытерпеть!
Двое копов вышли. Я нервничал: а вдруг они сообразят заглянуть под стеллаж? Если догадаются, нам с Билли-Билли придется отправляться в участок вместе. И все же я изо всех сил старался казаться спокойным.
- Не хотите ли присесть? - спросил я Граймса тоном радушного хозяина. Или вам не полагается, хюгда вы на службе?
- Сами садитесь!
Я присел на стул около телефона. Он расположился напротив, опершись локтями на колени, свесив тяжелые кисти рук. Его глаза пристально, с отвращением и неприязнью рассматривали меня.
Есть четыре типа полицейских, и ни один из них, признаюсь, мне не нравился. Первый тип - это фанатики, второй - честные и разумные, третий купленные, о четвертых говорят - взятые напрокат. Фанатики настроены достать тебя, ни с чем не считаясь. Честные, но разумные тоже готовы хватать и тащить, но они не откажутся выслушать тебя, если есть что им сказать. Купленные могут в определенных ситуациях быть весьма полезными, но стопроцентно полагаться на них рискованно: никогда точно не знаешь, купленный он или только взят напрокат. А взятый напрокат коп - это тот, который вроде бы куплен, но он вовсе не надежен и потому наиболее опасен.
Граймс принадлежал к категории честных и разумных. Он многое знал обо мне, но ничего конкретного не мог доказать, поэтому предпочитал выжидать, пока не получит веских доказательств. Он не подозревал, разумеется, о том, что в настоящий момент нужные ему заикающиеся доказательства дрожат от страха под стеллажом в кабинете. Я надеялся, что он этого и не узнает. Фанатика можно обмануть, потому что он больше действует, нежели думает. Честный, но разумный идет напролом лишь тогда, когда у него есть что-то против вас.