Энтрери молчал. Мести он опасался, но поговорить с Шалази было необходимо. Киммуриэль Облодра, псионик из приближенных Джарлакса, проник в мысли торговца и заверил Энтрери, что ни к какому заговору Озуль не причастен. Правда, убийцу это не слишком успокоило – дроу мог и солгать, поскольку не питал к нему ни малейшей симпатии.
– Быть могущественным не значит быть свободным, не так ли? – продолжал Шалази. – Могущество и есть несвобода, правда? Ведь сколько пашей не решаются выйти из дома без сотни телохранителей.
– Но я же не паша.
– Да, это так, но ведь дом Басадони принадлежит тебе и Шарлотте, – парировал торговец.
Он имел в виду Шарлотту Весперс, которая благодаря своей хитрости стала сначала правой рукой старика Басадони, а после захвата гильдии темными эльфами служила им прикрытием. Дом Басадони за короткое время достиг небывалой власти.
– Это всем известно, – добавил Шалази с новым неуместным смешком. – Я всегда говорил, что ты многого добьешься, но такого даже не предполагал!
Энтрери тоже улыбнулся, однако не словам торговца, а собственным мыслям: он представил, с каким удовольствием воткнул бы кинжал в глотку этому никчемному болтуну.
Но, к сожалению, торговец был нужен ему – именно поэтому проныра все еще оставался жив. Шалази жил тем, что мог раздобыть любые сведения – не бесплатно, конечно, – и настолько в этом преуспел, что знал, кажется, малейшие подробности того, что происходило и в богатых домах, и на грязных улицах Калимпорта. Для вечно соперничающих воровских гильдий он был достаточно нужным человеком, чтобы отказаться от удовольствия отправить его на тот свет.
– Ну, так кто сейчас стоит за троном Басадони? – непринужденно обронил Шалази. – Кто-то ведь стоит, а?
Энтрери, сделав над собой усилие, сохранил каменное выражение лица, поскольку ухмылкой он слишком многое выдал бы. Но как ему хотелось презрительно усмехнуться в лицо Шалази, ничего не ведавшего об истинной расстановке сил в новой гильдии Басадони! Но торговец не должен знать, что темные эльфы проникли в Калимпорт, сделав этот воровской клан своим прикрытием.
– Мне казалось, нас интересует оазис Даллабад, – вместо этого произнес Энтрери.
Шалази вздохнул.
– Столько интересных тем, – произнес он, – и Даллабад не из их числа, к сожалению.
– Это ты так думаешь.
– За двадцать лет там ничто не изменилось, – ответил Озуль. – Столько времени прошло, а там не случилось ничего такого, что было бы известно мне, но не известно тебе.
– Коготь Шарона по-прежнему у Корина Сулеза?
– Само собой, – со смешком подтвердил Шалази. – По-прежнему, и так будет всегда. Он служит ему уже несколько десятков лет, а когда Сулез умрет, один из тридцати его сыновей завладеет им, если только напористая Адания Сулез не опередит его. А дочка Корина ох как честолюбива! Если ты пришел затем, чтобы узнать, не расстанется ли он с оружием, то уже знаешь ответ. Так что лучше поговорить о более интересных вещах, например о гильдии Басадони.
В тот же миг взгляд Энтрери стал свинцовым.
– Ну, с какой стати старик Сулез его продаст? – всплеснув тощими ручонками, совершенно нелепыми в сравнении с огромной головой, воскликнул Шалази. – Друг мой, ты что же, хочешь попытаться в третий раз? Да-да, в первый раз ты еще был сопляком с сотней золотых в драном кармане – тебе, небось, Басадони их дал?
Энтрери невольно вздрогнул, даже, несмотря на то, что знал: Озуль, как никто в Калимпорте, умеет делать правильные выводы из невольных движений. Но это напоминание в сочетании с событиями последнего времени больно кольнуло его. В самом деле, в тот, теперь уже далекий день паша Басадони дал своему подававшему большие надежды протеже деньги, причем без всяких условий, просто в подарок. Секунду поразмыслив, Энтрери вдруг осознал, что старик Басадони был единственным человеком, когда-либо что-либо давшим ему не ожидая ничего взамен. А он убил его несколько месяцев назад.
– Да-да, – припоминал Шалази, словно разговаривая сам с собой, – снова ты заговорил о мече вскоре после падения паши Пуука. О вот это было крушение!
Энтрери вперил в него тяжелый взор. Шалази, вдруг сообразив, что ведет себя слишком нагло с опасным убийцей, неловко кашлянул.
– Тогда я сказал тебе, что это невозможно, – добавил он. – Ничто не изменилось.
– Но теперь у меня больше денег, – невозмутимо заметил Энтрери.
– Всего золота мира было бы мало! – воскликнул торговец.
– А ты знаешь, сколько золота во всем мире, Шалази? – с непоколебимым спокойствием возразил убийца. – А знаешь ли ты, сколько денег в сундуках дома Басадони?