Пока все шло превосходно. Двор и стены были уже заняты, кое-где головорезы Бреган Д’эрт проникли внутрь дворца. Теперь, наконец, показались Киммуриэль и Рай'ги.
Киммуриэль гнал перед собой нескольких пленных. Он прочтет их мысли и сможет пройти по запутанным и напичканным западнями коридорам к Сулезу.
Из хрустальной башни Джарлакс все это видел. Ему тоже хотелось спуститься вниз и принять участие в общем веселье, однако он решил остаться здесь и разделить радость со своим самым могучим союзником – хрустальным осколком. Он даже позволил ему снова сделать восточную стену тоньше, и комнату залил солнечный свет.
– Да куда он провалился? – кипел Корин Сулез, стремительно расхаживая по комнате. – Яраскрик!
– Вероятно, он не может сюда проникнуть, – Предположила Адания, подходя ближе к гобелену.
Энтрери мог выскочить и убить ее одним ударом, после чего завладеть сокровищем. Однако он не поддался порыву, а остался стоять в укрытии, выжидая, что будет дальше.
– Вероятно, та же сила башни, что… – продолжала женщина, но отец ее перебил:
– Нет! На Яраскрика это не действует. Его народ… для них все по-другому.
Едва он это проговорил, Адания испуганно вскрикнула и отступила назад. Широко раскрытыми глазами она смотрела на отца, которого убийца видеть не мог.
Решив, что женщина настолько заворожена неизвестным зрелищем, Энтрери отважился высунуться из-за гобелена.
И он увидел, как из межуровневого псионического прохода возник иллитид и стал перед Корином.
Проницатель разума!
В смятении убийца отпрянул за занавесь. Мало что в мире могло напугать Артемиса Энтрери, с самого юного возраста научившегося выживать в жестоком мире улиц, ставшего непревзойденным мастером своего темного дела, побывавшего в Мензоберранзане и не раз дравшегося с дроу. Одним из этих немногих явлений был иллитид.
Убийца видел их в городе темных эльфов и ненавидел до дрожи. По меркам всех, кроме разве самих иллитидов, они были в высшей степени безобразны, но не это было самым страшным. Ужасало их поведение, другое видение мира, о котором помянул сейчас Корин.
Превосходство Энтрери над врагами состояло в том, что он понимал их намерения и действия лучше, чем они его. С темными эльфами, которые оттачивали искусство интриг столетиями, было немного сложнее, но различие между ними и людьми не было таким чудовищным. Не было никакой надежды приблизиться к мировоззрению иллитидов, Энтрери не мог бы разделить с иллитидом одну точку зрения.
Никогда.
Оттого он и счел за лучшее затаиться. Он впитывал каждое слово и напряженно прислушивался к каждому шороху.
– Ты почему не пришел раньше? – сердито спросил Сулез.
– Так ведь темные эльфы, – пробулькал Яраскрик, и Энтрери представилось, что говорит старик, в глотке которого полно мокроты. – Они уже в здании.
– Ты должен был появиться раньше! – вскричала Адания. – Мы бы тогда одолели…
Она задохнулась и отшатнулась, чуть не упав, – проницатель разума сразил её волной ментальной энергии.
– Что же мне делать? – застонал Корин Сулез.
– Делать нечего, – ответил Яраскрик. – Тебе не удастся остаться живым.
– Вс-вступай в п-переговоры, отец, – с трудом выговорила Адания. – Отдай им все, что потребуют, – иначе тебе не жить.
– Они сами возьмут все что нужно, – сказал Яраскрик. – Так что тебе нечего им предложить. Надежды никакой.
– Отец… – жалобно окликнула Адания.
– Напади на них сам! – внезапно потребовал Сулез, тыча в иллитида чудесным мечом. – Останови их!
Энтрери, собравшись с духом, чуть высунулся из-за занавеси и увидел, что иллитид хихикает, издавая при этом такие звуки, будто его душат.
Корин Сулез понял, что это значит, и густо покраснел.
– Ведь это дроу, неужели не понятно? – булькнул иллитид. – Надежды никакой.
Корин начал было спорить, уговаривать иллитида напасть на врагов, но вдруг ему как будто что-то стало ясно, он умолк, посмотрел на урода и изрек:
– Ты знал. Когда псионик проник в Даллабад, он тебе сообщил…
– Псионик был дроу, – согласился иллитид.
– Предатель! – завопил Корин Сулез.
– Это нельзя считать предательством, – возразил иллитид. – Мы никогда не были ни друзьями, ни союзниками.
– Но ты же знал!