Во всяком случае, я полагаю, что это тоскливое чувство пустоты всегда присутствует в подобных ситуациях. Всякий раз, когда люди работают вместе с таким же напряжением и единодушием над конкретным делом, завершение этой работы и распад команды — вещь печальная. И именно такая тоска, хандра и ощущение пустоты мучили меня в то утро, хотя в этом не было никакого резона. Быть может, команда и была создана, но у нее не было времени, чтобы успеть сплотиться в такую же группу, о которой я вспомнил. К тому же работа не была закончена. В действительности она только начиналась. Так почему же такая хандра? Уолтера поблизости не было — я предположил, что он уехал вместе с Флетчером и мистером Клементом к Флейшу, — ну и что? Не было разумной причины для хандры, говорил я себе, но тем не менее она продолжала гнести меня. Я дважды ополоснул лицо холодной водой, но тщетно, она оставалась при мне. Поэтому я оделся и пошел в соседний номер.
Фил сидел по-турецки на одной из кроватей и раскладывал пасьянс. Джордж конечно же лежал на другой, глядя в потолок. Они оба взглянули в мою сторону, когда я вошел, и Фил произнес:
— Спящая красавица.
— Вам следовало бы войти и поцеловать меня, — парировал я. — Который час?
— Полдвенадцатого.
— Остальные уехали к Флейшу?
— Ага.
Джордж приподнялся и спросил:
— Голоден?
— Умираю.
— Пошли поедим. — Джордж тяжело поднялся с кровати, подвигал плечами и обратился к Филу:
— А ты как?
— Я буду охранять форт, — ответил Фил. — Мне хватает трехразового питания.
— Ха, — улыбнулся Джордж, — поэтому-то ты такой тощий.
— Ха, — вторил ему Фил, — а ты — наоборот. Мы вышли наружу. "Форда" не было, и Джордж дал мне ключи от Флетчерова арендованного автомобиля, нового "шевроле".
— Порули, дружок, — сказал он. — У меня больше нет прав.
— Хорошо. — Мы сели в "шевви", я дал задний ход и выехал на дорогу в сторону нашей полюбившейся закусочной. — А почему у тебя нет прав?