И он ушел, явно не желая жертвовать своим ночным сном, а Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон, пока в здании на Кунгсхольмсгатан еще царила относительная тишина, начали превращать недопетую песню Меландера в некое подобие плана.
– Главное их внимание будет направлено на входную дверь, тем более что она одна, – говорил Мартин Бек.
– Это почему?
– Они ждут, что кто-нибудь, скажем ты, высадит дверь и ворвется в квартиру во главе полчища полицейских. Если я верно представляю себе методы этих типов, они постараются уложить возможно больше нападающих, а потом, когда не останется никакого выхода, взорвут себя в надежде захватить с собой на тот свет кого-нибудь из нас.
– Бр-р-р, – сказал Гюнвальд Ларссон.
– И глядишь, прибудет новое пополнение в большое полицейское управление там наверху, как говаривал Колльберг.
– А я хочу взять их живыми, – угрюмо произнес Гюнвальд Ларссон.
– Как? Выморить голодом?
– Неплохая идея. И когда в сочельник они совсем дойдут, пошлем к ним начальника цепу, выряженного Дедом Морозом, с большой миской рисовой каши. Они до того опешат, что сразу сдадутся. Особенно, если в это время нагрянет Мальм во главе отряда из двенадцати вертолетов и трехсот пятидесяти полицейских с собаками, броневыми щитами и в пулестойких жилетах.
Мартин Бек стоял у стены, облокотясь на старый железный архивный шкаф.
Гюнвальд Ларссон сидел за своим столом и ковырял в зубах разрезным ножиком.
Весь следующий час они провели почти в полном молчании.
Бенни Скакке был хороший стрелок; он доказал это не только на стрельбище, но и при исполнении служебных обязанностей. Будь он охотником за черепами, мог бы к своей коллекции кубков присоединить довольно безобразную голову, принадлежавшую человеку, которого в свое время причисляли к десятке самых опасных людей в мире.
В холле стояла его винтовка "Браунинг грейд-458 магнум".
К тому же у него был замечательный ночной бинокль. И хотя на улице царил кромешный мрак, а японцы обходились минимумом электрического освещения, он рассмотрел, что они готовятся к трапезе, которая у них явно носила характер ритуала. Они надели белые костюмы, вроде тех, в каких выступают дзюдоисты, и сели на пятки друг против друга; между ними была расстелена квадратная скатерть, уставленная тарелочками и чашечками.
Все делалось очень обстоятельно и выглядело вполне мирно. Если не считать, что под рукой у каждого лежало по автомату с запасным магазином.
Скакке не сомневался, что смог бы уложить обоих раньше, чем они успеют спрятаться или открыть ответный огонь.
А дальше?
И каков был приказ?
Бенни Скакке неохотно расстался с мыслью о снайперской стрельбе.
И мрачно уставился в темноту.
Мартину Беку и Гюнвальду Ларссону предстояло разгрызть весьма крепкий орешек.
Но сперва надо было все-таки поспать несколько часов. Они улеглись в двух свободных камерах уголовки, распорядившись, чтобы их никто не беспокоил, за исключением особо кровожадных убийц и подобных лиходеев.
Незадолго до шести они снова были на ногах и приступили к делу. Для начала Гюнвальд Ларссон позвонил домой Рённу, который только что проснулся и говорил довольно вяло.
– Эйнар, сегодня можешь не ехать в Танту.
– Ага. Вот как. Это почему?
– Ты нам нужен здесь для одного разговора.
– А кто же сменит Скакке?
– Стрёмгрен либо Эк. Не такая уж сверхсложная задача.
– И когда я должен приехать к вам?
– Как только прочтешь газету и выпьешь кофе или что там у тебя заведено делать по утрам.
– Ладно, приеду.
Гюнвальд Ларссон положил трубку и долго смотрел на Мартина Бека.
– Троих довольно, – произнес он наконец. – Один с балкона, другой через дверь, третий со стороны пожарной лестницы.
– То есть, сквозь стену.
– Вот именно.
– Запертые двери высаживать ты у нас мастер, – заметил Мартин Бек. – А как со стенами?
– Вот именно. Стену с маху не высадишь. Тут понадобится пневматический молоток с глушителем. А так как искусственные звуковые эффекты все равно не полностью отвлекут их внимание от стены и за дверью они будут следить неотступно, мне представляется, что лучшие шансы у того, кто пойдет со стороны балкона.
– Трое?
– Ну да. Разве ты не согласен?
– Согласен, но кто именно?
– Двое уже известны.
– Мы с тобой.
– Идея наша. Осуществить ее очень трудно. Можем мы переложить ответственность на кого-то другого?
– Вряд ли. Но кто~
– Скакке, – очень нерешительно произнес Гюнвальд Ларссон.
– Он слишком молод, – возразил Мартин Бек. – У него малые дети, он мечтает о карьере. И к тому же ему не хватает опыта, особенно оперативной работы. Я не вынесу, если увижу его убитым в этой квартире, как увидел Стенстрёма тогда в автобусе.
– Кого же ты мыслишь себе убитым в этой квартире? – спросил Гюнвальд Ларссон с необычной резкостью в голосе.
Мартин Бек промолчал.
– Меландер стар, – продолжал Гюнвальд Ларссон. – Он, конечно, не откажется, но ему в этом году исполняется пятьдесят пять, хватит с него таких операций. К тому же у него не та реакция. Мы с тобой и то уже в возрасте. Правда, с реакцией еще все в порядке.
– Выходит, остается~
– Эйнар, – сказал Гюнвальд Ларссон и глубоко вздохнул. – Я не один час об этом думал. У Эйнара есть свои минусы, они нам хорошо известны, но есть и большой плюс. Он работает с нами давно и читает наши мысли.
Сейчас бы Колльберга сюда, сказал себе Мартин Бек. Наверно, Рённ и впрямь читает мысли Гюнвальда Ларссона, но это еще не значит, что он так же хорошо читает мысли Мартина Бека. Во всяком случае, до сих пор он этого не проявил.