Наемный бог

..Наш город болен и нуждается в профессиональных психологах..

Вы вполне правы — поставьте вместо город «страна», "человечество" и будете еще более правы… Но прав и ваш друг: пациент своей болезни не сознаёт.

Экономическая и социально-психологическая ниша для профессиональных психологов в нашей державе, особенно за пределами столиц, говоря мягко, не разработана. Хотя все чаще в последнее время психологи оказываются во всеуслышание востребованными — особенно после каждого очередного теракта, когда на них возлагают обязанность успокаивать и возвращать к жизни людей, потерявших все или почти все — народ у нас до сих пор слабо отличает психолога от психиатра, психиатра от психоневролога, психоневролога от милиционера…

("Вот отдам тебя психологу" — услыхал как-то, как мать стращает непослушного ребенка.)

Больше ближайшей перспективы у профессий, которые я бы назвал смежно-психологическими, как-то: визажист-парикмахер, менеджер по кадрам, врач-гинеколог…

Еще: разные виды преподавательской и актерской работы, те же шоумены; даже держатель кафе или какого-нибудь магазинчика может быть акцентированно-психологом, не говоря уже о портных и таксистах.

Посему я бы и пожелал вам не искать золотой ключик магического мастер-класса, а сделать ход конем вбок: не оставляя призвания, приобрести какую-нибудь из смежных профессий, окопаться там и вести полуявную сначала, а потом и заявленную психологическую практику.

Каждая профессия — точка наблюдения, определенный ракурс человекопознания. И нужно скромно признать, что профессия психолога — лишь одна из точек, один из ракурсов, и во многих отношениях проигрышный, поскольку уже самым ролевым раскладом "психолог — клиент" задает некую сумму невыполнимых ожиданий и неодолимых сопротивлений…

(Еще хуже в этом смысле, карикатурней ситуация "психиатр — пациент".)

Возможен и такой ход: откройте в местной газете рубрику "Маленькие житейские хитрости", где среди советов на уровне простого здравого смысла (как ответить на хамство начальника или неверность мужа, какое платье лучше надеть на собеседование по приему на работу…) можно вплетать и более тонкие разъяснения и рецепты.

Месяц, другой — и к вам начнут обращаться с психологическими проблемами уже напрямую, пойдет в копилку драгоценный собственный опыт.

Само дело заставит учиться. Повседневная жизнь — вот мастер-класс. Всюду, где нащупывается нерв какой-то житейской потребности, можно вскрыть необъятные подземные воды человеческой психологии, стоит только, как библейский Моисей, в нужном месте ударить жезлом по скале — и хлынет, прорвется!..

Как и медицина, психология относится к числу долгоиграющих в смысле обучения дисциплин, пожизненно, точнее, играющих. Мастерство в нашем деле — скорее разделяемая иллюзия, чем действительность; речь может идти лишь об относительной искушенности…

А опыт набирается по двум основным стратегиям: экстенсивной и интенсивной.

Первая: браться за что попало как можно шире.

Вторая — сузиться и углубляться.

Взять, допустим, тему «развод», в разводе — тему делимых детей, а среди этих детей — тех, кто реагирует на разводно-дележное распятие каким-нибудь болезненным проявлением (заиканием, недержанием мочи и т. п.).

Собирать на эту тему материал, открыть сайт, самой выйти пару раз замуж, разрубить парочку детей пополам, потом написать об этом… (Шучу, не дай Бог.)

Я бы пожелал вам идти сразу двумя путями.

Что же касается сапожничества без сапог, то представьте себе такой случай, вполне реальный.

Врача-реаниматолога сбивает машина — тяжелая травма, шок. По логике "сапожник, сшей себе сапоги" доктор должен немедленно подняться и самого себя реанимировать. А он лежит без сознания.

Это не казуистика, а закон самонедостаточности, справедливый для жизни в целом.

Каждый из нас — реаниматор, сбитый машиной своей судьбы и нуждающийся в реанимации.

Будем же продолжать учиться, меся навоз жизни и собирая нектары со всех цветов; будем искать свой если не метод, то собственную тональность или волну; постараемся сотворить из струн своей души если не оркестр, то хотя бы уютную домашнюю гитару — если музыка будет душевной, слушатели соберутся…

ПОСЛЕ ПРИЕМА
Я занят выпечкой покоя, но в кабинете неба нет и время года никакое.
Лекарства не дадут ответ - как жить, куда ведет дорога…
Во всем присутствует абсурд.
Господь, я чад твоих не трогал, а ты моих — на страшный суд?..
Я маг. Могу не суетиться.
Мой демон выполнит заказ, и публика войдет в экстаз и будет в судорогах биться.
Но как за Вечность зацепиться?
Как стать собой в последний раз?..
Смысл жизни лучезарно ясен: любовь.
И ласка.
И оргазм, спасительный вселенский спазм, он столь же вечен, сколь напрасен.
Смысл смерти (милость или гнев?..) нельзя постичь, не умерев, быть может, он в последней дрожи…
О, неужели из ничто мы возвращаемся в ничто же?
А вдруг, а вдруг (мороз по коже…) тот мир — сквозное решето и для плохих, и для хороших, где время протекает вспять, и все мы встретимся опять?..
Мои ночные санитары приходят тихо, не спросясъ, убрать излишки стеклотары, промыть сосуды, счистить грязь.
Они работают неслышно.
Пот проступает, как роса.
Я вижу, что из жизни вышло.
Я слышу чьи-то голоса.
"Послушайте… Скажите, кто вы?..
Откуда голоса звучат?.."
Они заговорить готовы, но не решаются. Молчат.
Безлики. Серы. Безымянны.
С узлами душного белья.
Я пил за всех на свете пьяных, за всех безумцев бредил я…
Когда кончается работа, подходят медленно ко мне и смотрят медленно.
И кто-то мурашки гонит по спине.
И слышен Голос — среди многих далеких, странных и чужих: — Вот, вот они, твои дороги.
Смотри окрест, покуда жив. Чего душа твоя боится? Каким замаялась житьем?
Ты сам, един во многих лицах, к себе приходишь на прием и расковыриваешь раны, и слезы льешь, теряя стыд,
за всех на свете злых и пьяных, за всех бездельников пустых,
за всех маньяков, негодяев, за полчища больных детей….
Их души не нашли хозяев, не слышали благих вестей.
Они бродяги. Им не спится. Они в тебе находят дом.
Они умрут… Чего ж боится душа твоя, твой психодром?
Мои ночные санитары вокруг меня как образа, как колокольные удары…
И смотрят медленно в глаза.
Взглянув на доску расписаний, уходят.
Остается ночь, наполненная голосами, которым некому помочь…

РАЗБИРАЯ ПАЦИЕНТСКУЮ ПОЧТУ

Пришло письмо ни от кого без подписи, слова-вокзалы, плач сироты… судьбы плевок и сатаны инициалы.
Пришло письмо как первый снег и первый поцелуй… расплата за то нечаянное нет тебя убившее когда-то.
Пришло письмо как ураган и в оргии самосожженья рыдают строки как орган в припадке вечного движенья.
Письмо о том что не пришло мое… никто себя не выше…
Мороз свирепствует… стекло одним дыханьем не продышишь.
Не всем, но тем кого жалеть всего трудней разменной медью.
Позволь мне Господи успеть ответить жизнью или смертью.

Обращения вверх

Что это: медитации, молитвы или подобие псалмов, не знаю, да так ли важно?.. Идет речь изнутри, иногда рифмованная, и кажется, будто Кто-то, к кому речь обращена, слушает, и не равнодушно…

А яснее услышит, если удастся что-нибудь записать, ибо в миг, когда внутренняя речь превращается в печатное слово, она становится не только твоей.

Одинокой волной затевается буря…
Тропинки к Тебе начинаются всюду - концов не имеют.