– Передайте ему, – гордо заявил начальник полиции, снова наполнив свой стакан, – ему незачем беспокоиться. Парень фактически у нас в руках. Мы знаем, где он находится в данный момент. Он окружен. Мы только ждем утра, когда он сам выйдет на свет…
– Зачем же ждать? Не лучше ли будет, – шелестел сэр Маркус, – взять этого отчаянного глупца сейчас же?
– Понимаете, он вооружен. В темноте всякое может случиться. Он может выстрелами проложить себе путь. И еще одно. С ним его подружка. Будет обидно, если он удерет, а девушка погибнет.
Сэр Маркус склонил дряхлую голову над сложенными на столе руками, которые в этот момент ему нечем было занять: не было ни печенья, ни стакана с горячей водой, ни таблетки. Он мягко пояснил:
– Поймите меня правильно. В каком-то смысле ответственность будет лежать на нас. Из-за Дэвиса. Если бы вдруг что-то случилось – если вдруг убили бы эту девушку… За спиной полиции был бы весь наш капитал. Если бы началось расследование – лучшие адвокаты… У меня много друзей, как вы можете себе представить…
– Лучше подождать рассвета, сэр Маркус. Поверьте мне. Я разбираюсь в таких вещах. Я ведь воевал, знаете ли.
– Да-да, я так и понял, – сказал сэр Маркус.
– Похоже, старый бульдог снова пустит в ход свою хватку, а? Слава Богу, у нас в правительстве не трусы сидят.
– Да-да, – ответил сэр Маркус. – Я бы сказал, это почти решено. – Старческие тусклые глаза обратились к графину. – Не обращайте на меня внимания, майор, выпейте еще портвейна.
– Ну что ж, если вы советуете, сэр Маркус. Выпью – только один стаканчик, последний, на сон грядущий.
Сэр Маркус сказал:
– Я очень рад, что вы сообщили мне эту замечательную новость. Не очень-то хорошо, когда вооруженный бандит свободно разгуливает по улицам Ноттвича. Вы не должны рисковать своими людьми, майор. Лучше, чтобы этот… отброс общества… погиб, чем хотя бы один из ваших замечательных парней. – Он вдруг откинулся в кресле, раскрыл рот и задышал, точно вытащенная на берег рыба. – Таблетку. Пожалуйста. Скорей.
Начальник полиции извлек золотой футляр из жилетного кармана сэра Маркуса, но тот уже преодолел недомогание и принял таблетку самостоятельно. Начальник полиции спросил:
– Вызвать ваш автомобиль, сэр Маркус?
– Нет-нет, – прошептал тот. – Это неопасно. Просто болевой приступ. – Он устремил замутненный взгляд на усыпанные крошками брюки. – Так о чем это мы? Ах да, эти замечательные парни. Да, вы не должны подвергать риску их жизни. Они нужны родине.
– Это истинная правда.
Сэр Маркус прошипел злобно:
– Для меня этот… бандит… – предатель. В такое время каждый человек на счету. И я поступил бы с ним как с предателем.
– Это единственно верный подход.
– Еще стаканчик портвейна, майор?
– Да, пожалуй.
– Подумать только, сколько здоровых молодых людей этот парень отвлечет от выполнения их долга перед родиной, даже если он сам никого не застрелит. Тюремщики. Охрана. Еда и кров за счет родины, когда другие мужчины…
– Гибнут. Вы правы, сэр Маркус. – Трагичность всей этой ситуации задела глубинные струны его души. Он вспомнил про мундир в шкафу: надо бы почистить пуговицы – пуговицы с гербом родины. Начальник полиции все еще издавал слабый запах нафталина. – Где-то вдали есть уголок чужой земли, который навсегда… Шекспир понимал такие вещи. Когда этот освященный веками старец говорил, что…
– Было бы очень хорошо, майор Колкин, если бы ваши люди не рисковали. Если бы стали стрелять, как только он появится. Сорняки надо безжалостно уничтожать. Выдирать с корнем.
– Было бы хорошо.
– Вы же отец своим ребятам.
– Да, так мне и старина Пайкер однажды сказал. Да простит ему Бог, он-то имел в виду совсем другое. Жаль, что вы не пьете вместе со мной, сэр Маркус. Вы – человек, который все понимает. Вы знаете, какие чувства испытывает офицер. Я ведь служил в армии.
– Возможно, через неделю вы снова будете в армии.
– Вы меня понимаете, знаете, что человек испытывает… Мне не хочется, чтобы между нами оставались неясности. Есть кое-что, сэр Маркус, о чем я должен вам сказать. Это отягощает мою совесть. Под диваном была собака.
– Собака?
– Китайский мопс по имени Чинки. Я думал, чево…
– Она сказала, это кошка.
– Она не хотела, чтобы вы знали.
Сэр Маркус сказал:
– Не люблю, когда меня обманывают. Займусь Пайкером, когда придет время выборов. – Он утомленно вздохнул, словно ему предстояло заняться устройством множества дел, организацией мести множеству людей, и все это должно было простираться в бесконечные дали будущего, а он столько уже отмерил со времени гетто или марсельского борделя – если было гетто, если существовал бордель. Он прошептал – и шепот его звучал приказанием:
– Так вы сейчас же позвоните в Управление и прикажете стрелять, как только он появится? Скажите – под вашу ответственность. Я вас поддержу…
– Я не представляю, чево… чеГо…
Старческие руки сделали нетерпеливый жест: так много надо было еще устроить.
– Послушайте меня. Я никогда не обещаю ничего такого, чего не смог бы выполнить. В десяти милях отсюда – учебный военный лагерь. Я могу устроить так, что вы станете – номинально – его начальником, в чине полковника, как только будет объявлена война.
– А полковник Бэнкс?
– Переведут в другое место.
– Вы хотите сказать, если я позвоню…
– Нет. Я хочу сказать – если добьетесь успеха.
– И парня убьют?
– Какое это имеет значение? Что он такое? Подонок. Нет причин колебаться. Выпейте еще портвейна.
Начальник полиции протянул руку к графину, повторяя про себя, но не с таким восторгом, как можно было бы ожидать: «полковник Колкин» – он не мог не вспомнить кое о чем. Он был пожилым сентиментальным человеком. Вспомнил, как получил назначение на свой теперешний пост; конечно, это ему «устроили», так же как теперь обещают «устроить» командование учебным военным лагерем; но ему живо припомнилось чувство гордости, которое он испытал, став начальником одного из лучших полицейских управлений в Англии.
– Пожалуй, не стану больше пить, – сказал он. – Боюсь, не смогу заснуть, а жена…
Сэр Маркус сказал:
– Ну, полковник, – он как-то странно моргнул своими старческими глазами,
– можете во всем положиться на меня.
– Мне очень хотелось бы это для вас сделать, сэр Маркус, – умоляюще произнес начальник полиции, – только я не представляю чево… Полиция не имеет права.
– Но об этом никто не узнает.
– Моего приказа просто не послушают. Такого приказа. Никогда.
– Вы что же, хотите сказать, – прошептал сэр Маркус, – что, занимая такой пост, не имеете власти?
Он проговорил это с изумлением, как человек, всегда добивавшийся, чтобы его власть распространялась на всех подчиненных, вплоть до самых незначительных.
– Мне очень хотелось бы сделать вам приятное.
– Вот телефон, – сказал сэр Маркус. – Хотя бы попробуйте использовать свое влияние. Я никогда не требую от человека больше того, что он может сделать.
Начальник полиции сказал:
– В полиции города – замечательные ребята. Я много вечеров провел с ними в Управлении. Пропускали стаканчик-другой. Очень хваткие. Лучше не бывает. Не бойтесь, они его обязательно возьмут, сэр Маркус.
– Мертвым?
– Живым или мертвым. Не дадут ему сбежать. Они замечательные ребята.
– Но он должен быть взят мертвым, – сказал сэр Маркус и чихнул. Казалось, вдох, который сэр Маркус был вынужден для этого сделать, лишил его последних сил. Он опять откинулся на спинку кресла, тяжело дыша.
– Я не могу приказать им такое, сэр Маркус, только не это. Это же все равно что убийство.
– Ерунда.
– Эти вечера с ребятами… Они для меня очень много значат. Я не смогу больше пойти туда, если отдам такой приказ. Лучше я останусь тем, кто есть. Опять буду возглавлять трибунал. Пока есть войны, будут и пацифисты.
– Никакого трибунала возглавлять вы не будете. Это я вам устрою, – сказал сэр Маркус. Запах нафталина снова – теперь уже насмешкой – защекотал ноздри Колкина. – Я могу устроить так, что вы и начальником полиции больше не будете. Займусь. Вами и Пайкером. – Он издал странный тоненький свист – носом. Он был слишком стар, чтобы смеяться, не хотел зря перегружать легкие.