Кострецов с возбуждением проговорил:
— Мы, волжские, все по-старинному стараемся. Вот Островский в пьесах купечество описывал. Загляденье! Должны и современные богатые люди меценатами русскому искусству быть.
— А не чувствуется у вас, Сергей, волжского акцента, — произнес въедливый главбух.
— Обтесался, — скромно ответил капитан. — Учился в московском вузе, даже женат на москвичке был. Но не прижился у вас, потом Сукнин позвал.
— А где учились? — очень вежливо продолжил Быловский.
Кострецов мрачно взглянул.
— Господин Быловский, вы не очень много вопросов задаете? Дальше, возможно, поинтересуетесь, как Сукнин свои капиталы заработал?
Быловский даже привскочил, дернул обеими щеками.
— Сергей, да что вы?! Только для поддержки хорошего разговора. Пиво холодное будете?
Не слушая ответа, Семен Викторович выхватил из небольшого холодильника у стола пивную банку и протянул Кострецову. Тот открыл и стал пить. Достал главбух и себе.
Быловский, прихлебывая, наблюдал за Сергеем. Вдруг озарился широкой улыбкой, отчего стрелы усов поползли едва ли не к ушам, и призвал:
— Давайте на «ты»!
— Для брудершафта коньяк надо пить, — солидно бросил Кострецов. Семен Викторович моментально водрузил на стол французский коньяк, две рюмки, блюдечко с мгновенно порезанными дольками лимона. Разлил.
Они подняли рюмки, зацепились руками, выпили и поцеловались.
— Так-то оно попроще, Сергей, — произнес Быловский, со вкусом набивая за щеки лимон. — Давай еще по одной.
Снова выпили.
— Сеня, — блестя глазами, сказал Кострецов, — давно я в Москве не был. А жизнь, гляжу, у вас все круче и круче. Ночные клубы, казино одно на другом.
— Любишь эти заведения?
— А как ты думал?! Когда нищим студентом тут скитался, а потом бедным родственником, только слюнки текли. Но нынче с Афанасьичем оттянемся здесь как надо. Да куда ж он запропастился? — Сергей посмотрел на часы.
— Посиди, выпей, не торопись, — проговорил главбух и снова налил.
Капитан оглянулся на дверь.
— Ничего, что в рабочее время мы тут закладываем?
— Ничего-о, люди кругом театральные, к этому хорошо привычные. Да и как мне такого парня не угостить?! Зайдет твой шеф, и ему поднесем.
— Да уж вряд ли сегодня он здесь появится. В Москве дел по горло. Время-то уж к концу дня. А я не зря сюда зашел. Доложу Афанасьичу, в следующий раз с ним прямо к тебе.
Главбух подправил усы, пристально поглядел на капитана.
— Что ж, так и пойдешь?
— Как? — с провинциальным недоумением осведомился Сергей.
— Да несолоно хлебавши. Это не по-старинному, не по-московски, раз ты Островского уважаешь. Надо нам теперь как следует выпить и закусить. Я приглашаю.
Сергей поерзал в кресле.
— С Афанасьичем надо бы связаться. Может, я ему требуюсь. Хотя… Мы с ним сегодня так и так запланировали вечер на развлечения. В таком деле обойдется и без меня.
— Ну! Это и по-волжски, и по-московски. Гуляем.
Быловский поднялся, простер руку в сторону загорающегося вечерними огнями Страстного бульвара.
— Вперед!
Тертому финансисту уже виделся кейс с приличной суммой денег, которые с пользой для СТД можно будет употребить, да и себе отщипнуть малую толику.
Они вышли на улицу к машине Быловского. Сеня сел за руль, развернулся по бульвару и поехал вниз по Петровке.
— Уважаю ресторан «Серебряный век», — объяснял он. — Это на территории бывших Центральных бань, напротив «Метрополя». Его и литераторы облюбовали, премию «Антибукер» там празднуют. Есть там и хорошее казино.
Он вывел машину на Охотный ряд и вскоре завернул во двор старинных зданий, который начинался с подъездов «Серебряного века».
Когда выходили из машины, Сеня глянул на припаркованные авто и воскликнул:
— Вахтанг уже здесь! Зачастил сюда, как на работу.
Он указал на красный «пежо». Кострецов смотрел на «пежо» и не верил своим глазам. Точно такая иномарка была угнана от «Современника»! Он вгляделся: почти наверняка она, — вмятина на правом крыле, чуть треснуто лобовое стекло… Капитан хорошо запомнил описание того «пежо», потому что машина фигурировала первой в списке угнанных, и еще оттого, что была красного цвета. Обычно «пежо» красят в более спокойные, темные тона.
— Красный «пежо» имеешь в виду? — спросил он Быловского.
— Ага. Недавно он у Вахтанга появился. Взял какую-то битую. Видишь — и крыло, и лобовик не в порядке.
Кострецов не знал, что и подумать. Ездить по самому центру Москвы, недалеко от места угона на не так давно украденной машине мог или придурок, или человек, не подозревающий о ее биографии.
Они прошли в зал «Серебряного века». Метрдотель почтительно кивнул Быловскому, провел их к свободному столику. Сеня сел и тут же начал диктовать без меню подошедшему официанту.
Когда закончил, бодро сказал Кострецову:
— Ну вот, отметимся в лучших традициях драматурга Островского. А вон Вахтанг сидит, — он показал в угол зала.
Опер поглядел. Вахтанг был грузином лет сорока пяти. Круглолицый, но с хорошо обозначенными скулами и надбровными дугами. Подчеркивали эти детали его недюжинную силу воли и целеустремленность. А вот лоб был невысокий, скошенный, под пышными курчавыми волосами. Неприятны и руки: широкие грубые ладони с толстыми, как бы притупленными короткими пальцами.
По впечатлению Кострецова, грузин мало походил на режиссера. Да и вообще, на деятеля искусства едва ли смахивал. Лицо Вахтанга дышало азартом и чувственностью. Заинтересованным взглядом он провожал каждую юбку в ресторане.
— Мужик не первой свежести, но яркого цвета, — проговорил Кострецов. — Вахтанг Барадзе-то?! — оживленно спросил Сеня. — Компанейский и всегда с девочками. Где он их только не ловит! Сейчас один сидит, а уйдет отсюда обязательно с девицей. Причем не с проституткой. Любит нормальных, чем-то собой выдающихся.
— Чем?
— Да товаром — чтобы побольше торчало.
Вскоре их стол заставили выпивкой и закусками. Сеня начал угощать, наливать, произносить тосты. Успевал и весело комментировать появляющихся в зале. Капитан наблюдал только за Вахтангом.