На улице, меж тем, сгустились вечерние сумерки.
Вернувшись в хлев, Виррок, недовольно оглянулся по сторонам — практически ничего не изменилось. Под потолком по центру хлева висел фонарь, опять же заправленный рыбьим жиром. Наверно, остальные уже принюхались к нему и не замечали запаха, но Виррока от него мутило. Вдоль стен появились охапки соломы, призванные служить им как скамейками днем, так и кроватями ночью. Вот на одной из таких охапок, обняв поджатые к груди колени и обиженно уставившись в центр хлева, уже сидела раскрасневшаяся Астрид.
Парочка простолюдинов примостилась бок о бок в самом дальнем углу и все так же испуганно озиралась. Видать, совсем их кто-то замордовал и запугал, раз такие дерганные.
А вот последний… бородатый Скарид устроился рядом со входом, скрестив руки на груди и опираясь плечом о дверной косяк. И похоже, он не испытывал особой радости от возвращения Виррока.
— Ну что, Ляфер? Выпросил себе хоромы с периной мягкой? Ха-ха… Ляферы те еще неженки.
Виррок и так был очень зол, а потому даже не стал спрашивать, откуда Скарид узнал столько о его биографии в такое короткое время. Он и сам искал, на ком выпустить пар.
— Если ты свинья и привык жить в хлеву, то не равняй по себе других!
— Что ты сказал?! — гневно расширил глаза Гермунд, хватаясь за ручки своих топоров. Виррок уже обнажил лезвие длинной рапиры. Благо, помещение хлева оказалось весьма просторным и поединок мог получиться славным.
— Мальчишки! Вы чего?! — взвился за спиной Виррока голос Бердис. — А ну прекратили живо! А то привратника кликну, и вас тут же выкинут из замка. И не увидите вы инициации как собственных ушей!
Два парня замерли друг напротив друга с оружием в руках. Угроза неожиданно подействовала: каждый из них мечтал пройти инициацию, а вылетать из школы из-за заносчивого оппонента не желал никто. Впрочем, как и первым опускать оружие. Они так и стояли, напряженно глядя друг другу в глаза, пока Бердис не зашлась смехом.
— Ох, мальчишки, какие вы все смешные! Все, все. Опускайте ваши железяки и давайте мириться.
— Еще чего, — буркнул Гермунд, вешая топоры обратно в петли на поясе. — Скарид никогда не будет дружить с Ляфером!
— Пфф, — фыркнул, Виррок, убирая рапиру в ножны. — Что ты вообще знаешь о дружбе?
— Так! Если вы сейчас же не прекратите, я позову привратника, — вновь стала угрожать Бердис, но молодой Скарид уже развернулся к ним спиной и отправился к самой большой охапке сена.
"Похоже, вот он, первый… по крайней мере — недруг. Что ж, так даже веселей", — решил Виррок, зашагав к противоположной от Гермунда стене.
Вечер незаметно сменился ночью, когда к ним в хлев все же заглянул так часто поминаемый привратник. Тот самый старик с крюком вместо руки, на котором в этот раз висело ведро… Да! Именно ведро! С их ужином. Негодованию Виррока не было предела. Но высказывать его было некому, он уже усвоил главное правило этой школы: не нравится — выметайся! Остальные ученики и не подумали возмутиться. Даже наоборот. Зашуганная парочка кинулась помогать привратнику еще на пороге. Парень снял с крюка ведро — надо сказать, довольно новое и чистое — с исходящим паром варевом. А девушка с почтением взяла деревянные плошки с ложками, которые старик нес стопкой в целой руке. Привратник сразу же ушел.
Ведро поставили по центру комнаты, и молодая парочка засуетилась вокруг, наливая каждому его порцию. Молодые Скариды обязаны прислуживать за столом у старших, и наверно по привычке, они делали свое дело. Из ведра прямо плошкой зачерпывалось густое ароматное варево, туда плюхалась ложка, и затюканный парень поочередно подносил оставшимся ученикам их ужин.
Гермунд взял свою плошку с невозмутимым видом и так же невозмутимо стал поглощать эту "еду".
Астрид, получив свою порцию, накинулась на неё как оголодавшая волчица… или лисица? Рыжая же. Но после еще и добавки попросила.
Бердис, наморщив носик, тоже взяла деревянную плошку, неаккуратно испачканную сбоку. И стала ложкой выбирать самые вкусные кусочки…
Виррок получил свою порцию последним.
Наверное, забитый парень именно так распределил всех присутствующих по "старшинству", чем заставил молодого наследника рода Бараморов недовольно скривить губы.
Да и содержимое плошки не внушало ему никакого доверия. Мутная жидкость с крупными кубиками овощей, мелко порубленной зеленью и частыми белыми кусочками… рыбы!
"Похоже, я очень скоро возненавижу всю рыбу на свете!" — обреченно подумал Виррок, с опаской зачерпывая деревянной ложкой свой ужин и медленно поднося ко рту. Он, с трудом пересилив себя, осторожно сделал первый глоток — и понял, что никогда еще не пробовал ничего вкуснее. Или это варварское окружение на него так плохо влияло?
Глава пятая
После пережитой нервотрепки, долгой дороги, насыщенного дня и сытного ужина на Астрид навалилась смертельная усталость. Растирая слипающиеся глаза и едва передвигая тяжелые ноги, она рухнула на одну из охапок сена, забившись в угол подальше от других. Даже, если бы Виррок с Гермундом сейчас решили устроить бой на смерть, Астрид и бровью не повела — настолько ей в данный момент не было ни до кого дела. Ей просто очень, очень сильно хотелось спать…
Скариды верили, что во сне сознание человека попадает в мир духов, и в нем может в мгновение ока переноситься на большие расстояния, слышать голоса скал и деревьев, возвращаться в прошлое и заглядывать в будущее. Боги следили за тем, чтобы никто не задерживался там слишком долго — иначе мог остаться навеки. Или секрет узнать, не положенный смертным, или сами духи поймали бы — схватили острыми когтями, оплели длинными корнями, утащили под землю…
Астрид нырнула в забытье, словно в гулкий омут, не в силах пошевелиться и в первые мгновения не различая ничего вокруг. А затем до ее слуха донесся знакомый крик. Вспыхнуло зарево совсем близко, обожгло щеку, заставив испуганно дернуться в сторону. А получилось лишь слабо неловко двинуться. Мрак вокруг потек золотыми разводами, будто таяла восковая свеча, а за ним уже вовсю полыхало пламя.
Астрид стало тяжело дышать, сердце забилось быстрее, она застонала сквозь сон. Но вырваться из него не смогла. Там, перед закрытыми, бегающими под опущенными веками глазами, полыхал родовой замок, будто сложенный из соломы. Кричала мама в окне разрушающейся башни. Раненный отец вкладывал в руки дочери свою секиру и указывал на золотого дракона, казавшегося сейчас еще больше. Он закрывал все небо, нависал над Астрид, словно скала, готовился вот-вот испепелить волной пламени. А она не могла сделать шаг от сковывающего ее ужаса. Сердце сжимал стыд и отчаяние. Она наследница славного рода! Она всю жизнь готовилась к настоящей битве! Так почему же сейчас не в состоянии даже поднять оружие, защитить своих родных?!