— Думаешь, тут какие-то махинации со страховкой? — поинтересовался Рэнсом.
— Когда подряд умирают три дорогие и застрахованные лошади, первое, что приходит в голову, — это мошенничество со страховкой. Да, вот еще… У вас сохранились копии отчетов о вскрытии? Мне хотелось бы прочитать их.
Рэнсом кивнул, но Памела медленно покачала головой.
— Я просто не верю. Ведь все эти люди — завзятые лошадники. Никто из них не стал бы убивать животных из-за денег. — Она поморщилась от отвращения к самой этой идее.
— Будь честна сама с собой, золотко, — ласково вмешался Рэнсом. — Ты просто не можешь себе представить, чтобы кто-то стал умышленно вредить лошадям. У тебя мысли в эту сторону не работают. У тебя, но не у других.
Озадаченно поглядев на дядю, Памела перевела взгляд на Дейка, который старался оставаться спокойным и невозмутимым. Но девушка внезапно с такой силой сжала в кулаке салфетку, что костяшки ее пальцев побелели.
— Ну и ладно, — выпалила она, — значит, я наивная дурочка. Оставляю вас вдвоем составлять планы этой войны, поскольку я вам в ней явно не помощник.
— Памела, — начал Рэнсом, но девушка уже поднялась, отшвырнув смятую салфетку в сторону.
— Я думаю, что вы вполне сможете сами перемыть посуду.
Резко развернувшись, она выбежала во двор, хлопнув дверью. Не успела дверь закрыться за ней, как Памела была уже почти у конюшни. Дейк молча смотрел ей вслед.
— Ничего, Памела просто взвинчена, — спустя несколько мгновений произнес Рэнсом. — Она любит животных и совершенно не выносит, когда им плохо, а тут случилось такое, погибли три лошади.
Дейк кивнул.
— Смельчак, например, — продолжал Малкольм, — был ее любимчиком. Памела много работала с ним и из него получился бы замечательный конь для работы с лассо.
— А это который из трех? — рассеянно спросил Дейк, глядя сквозь щель в двери на тоненькую фигурку Памелы, сердито шагавшую по двору. Внезапно девушка остановилась, чтобы погладить вынырнувшего из-за конюшни Идола. Как ни странно, но нелюдимый кот позволил ей эту фамильярность, хотя через секунду вырвался из ее рук и помчался охотиться за мышами.
— Тот, которого пришлось усыпить. Со сломанной ногой.
— С водобоязнью?
Рэнсом снова кивнул.
Дейк следил, как тоненькая фигурка скрылась в конюшне. По-видимому, девушка привыкла искать утешения именно среди лошадей. Дейку стало неловко оттого, что он заставил Памелу страдать, но, с другой стороны, что было делать? Надо заставить ее взглянуть в глаза фактам. В подобных случаях обычно виновный отыскивался среди самого близкого круга людей…
— Я рад, что с Красавцем ничего не случилось. Этого бы она просто не перенесла.
Дейк взглянул на Рэнсома и обнаружил, что старый ковбой наблюдает за ним с каким-то странным выражением на лице. И Дейк поторопился заполнить возникшую в разговоре паузу.
— А сколько лошадей у вас сейчас?
— Пять да плюс еще Чеппи. Во всяком случае, пока. Слухи ведь быстро расходятся. Я удивляюсь, что до сих пор никто не забрал у нас своих лошадей. Правда, один из владельцев поговаривал об этом, однако еще ничего не предпринял. Памела ничего не знает…
— Оберегаешь ее?
— Должен же хоть кто-то ее оберегать, — грубовато буркнул Рэнсом. — Сама она о себе совсем не заботится. — Его губы скривились в сердитой гримасе. — Подумать только, ведь у нас все было так хорошо, а тут я заболел, и все пошло насмарку. Конечно, Памела старалась удержать положение дел на прежнем уровне, но совершенно выбилась из сил.
— Знаю, — тихонько отозвался Дейк. — У нее вид такой… опустошенный.
— Если бы я только ей позволил, она совсем бы заработалась. Памела любит это место не меньше моего.
— Она любит тебя. — Голос Дейка звучал еле слышно, но в нем проскользнула явственная тоскливая нотка. Лицо Рэнсома приняло еще более задумчивое выражение, однако он никак не прореагировал на это замечание.
— Мало того, что я умудрился свалиться сразу после того, как мы арендовали этот дополнительный участок земли, а тут еще вся эта история… — В глазах Рэнсома, так похожих на глаза только что выбежавшей из кухни девушки, таились тревога и печаль. — Скажу только, что я чертовски рад, что ты приехал. Я говорил Памеле, что если кто и сможет разобраться в этом деле, так только ты.
Дейк подавил яростный протест, поднявшийся в нем при этих словах. Боже, в какую же историю он влип! И знал ведь, что нельзя поддаваться эмоциям, глупо было даже приезжать сюда, а вот поди ж ты. Он понимал, что надо просто встать и выйти. Но не мог. Глядя на лицо Рэнсома, он вспоминал, каким бледным, безжизненным было это лицо, когда окровавленного Рэнсома уносили с арены после того, как он бросился между Дейком и разъяренным быком. Нет, он не мог уйти. Но не мог, да и не хотел давать опрометчивых обещаний.
— Я постараюсь, — пробормотал он. Однако, увидев, как поникли плечи Рэнсома, поспешно прибавил: — А что ты сам думаешь по поводу случившегося у вас на ранчо?
Рэнсом откинулся на спинку кресла и потянул себя за ус таким знакомым и привычным для Дейка жестом. Правда, прошло уже добрых пять лет с тех пор, как Дейк видел этот жест в последний раз.
— Ну, в этом-то и состоит вся проблема, — протянул он.
— То есть?
— Слишком много всяких предположений.
Дейк поднял бровь.
— Например?
— Может, действовал какой-то ненормальный, маньяк. Бог свидетель, в наши дни их развелось предостаточно. А может, это сделал кто-то из мести…
— Мести? — Дейк снова поглядел на дверь, хотя Памелы уже видно не было. Ему что-то не верилось, чтобы она могла так сильно кому-нибудь насолить. — За что?
— Да нет, не Памеле. — Рэнсом без труда угадал его мысли. — Эта девочка и мухи не обидит. Она частенько сама из-за этого страдает.
Дейк повернулся к нему как ужаленный. Это что — предупреждение? Или слова Рэнсома ничего особенного и не значат, а всему виной его собственное чувство вины? Но Рэнсом продолжал смотреть на него все с тем же задумчивым выражением.
— Тогда месть кому? — окончательно растерялся Дальтон. — И за что?
— Мне.
Дейк ошарашенно заморгал.
— Тебе?!
— Ну да.
— Рэнсом, да ведь ты спас жизней больше, чем иной доктор, в том числе спас и мою. Неужели есть люди, которые против тебя что-нибудь имеют.
— У меня ведь были и неудачи, — возразил Рэнсом. — Несколько раз я не успевал вовремя подбежать к наезднику, а бывало и так, что бык оказывался злым и никак не хотел менять мишень.
— Дьявольщина! Никто не станет обвинять тебя в этом…
— Райли Милтон, к примеру, именно так и делает.
— Райли… Ты имеешь в виду сына Джефа?
Рэнсом кивнул. Дейк нахмурился. Он прекрасно помнил то родео в Пендлтоне, проходившее пятнадцать лет назад. Он только что завершил свой заезд, с трудом умудрившись оседлать быка и не успев еще перевести дух после своего приземления. Именно в это время на арену вышел Джеф Милтон. Сам Дейк, правда, ничего не видел, но слышал потрясенный вздох, прокатившийся по толпе зрителей, и нависшую затем зловещую тишину. Попав под копыта и рога разъяренного быка по кличке Брахма, ковбой умер на глазах у испуганной публики и своего десятилетнего сына.
— Того быка никто не смог бы остановить. Он же вконец обезумел. Поэтому его больше и не выпускали в родео.
Рэнсом пожал плечами.
— Райли так не считает.
— Но ведь он тогда был совсем мальчишкой…
— Теперь ему двадцать пять. Но он все помнит, словно это было вчера. Детские впечатления очень сильные.
— Но винить тебя…
— Я видел его на аукционе скота пару лет назад. — Рэнсом потер подбородок. — Он на меня так набросился, что едва не сломал мне челюсть. И никак не мог уняться. Если бы ребята не оттащили его от меня…
Дейк в изумлении потряс головой.