Завидев меня, кобыла остановилась и приветственно заржала. Я подошла к Птице и потрепала ее по крупу. Гнедая лошадь потянулась ко мне мордой, и я с улыбкой скормила ей припасенный кусочек сахара.
Ну, хоть кому-то общение с берейтором приносило радость. Моя старушка, на которую меня посадили еще в детстве, словно сбросила десяток лет, снова вспомнив молодые годы. Давно я не видела ее такой веселой.
- Доброе утро, миледи. Вам долго вчера нездоровилось?
- Да... То есть, не совсем, - я с трудом заставила себя посмотреть Бруксу в глаза. Пусть не изображает заботу и внимание к моей персоне — сам ведь и довел до «предобморочного» состояния своими упражнениями!
- Как вы себя чувствуете сегодня?
- Хорошо. Спасибо, - выдавила я слова благодарности.
- Отлично. Тогда приступим, - он замолчал, видимо, ожидая от меня дальнейших действий.
Я пожала плечами и поднесла руку к седлу (на этот раз - сразу мужскому), но берейтор не позволил взобраться на лошадь.
- Нет, - с внезапной улыбкой сказал он и потянул Айрин за повод. Та тут же бросила меня и подбежала к нему с довольным фырканьем. - Сначала разминка. Давайте вместе, миледи.
Подобрав юбку и наступив на горло собственной гордости, мне снова пришлось проходить через вчерашнее унижение. Этот берейтор — просто дьявол во плоти! Бесчувственное, совершенно лишенное такта чудовище: даже недомогание ученицы не заставило его проявить хоть каплю снисхождения. Интересно, если я свалюсь в обморок по-настоящему, он поднимет меня с земли и заставит продолжать?..
- Хорошо. Можете садиться, - берейтор взял Птицу под уздцы и подвел ко мне. К удивлению, сегодня разминка кончилась куда быстрее и не доставила видимых неудобств. Даже с отжиманиями от плети я, более-менее, справилась.
Адам Брукс подал мне руку, чтобы помочь взобраться на лошадь, но я проигнорировала ее. Уже просовывая ногу в стремя, мельком заметила, что боковины голенища на левом сапожке начали предательски расползаться в стороны. Ну что за лентяйка эта Банни, даже шнуровку, и ту как следует затянуть не может! И каким образом я сама исправлю этот недосмотр, стоя в длинной юбке посреди грязнющего поля?!
Берейтор не отпустил Айрин, даже когда я уселась в седло и легонько тронула кобылу пятками. Он пошел передо мной, держа лошадь под уздцы.
- Неужели ты будешь водить меня по кругу, как ребенка?
- Недолго, - усмехнулся Брукс. - Только до тех пор, пока вы не исправите ошибки в посадке.
- И что же это за «ошибки»? - спросила скорее «для галочки». Перспектива заново учиться основам верховой езды не вызывала у меня ни капли энтузиазма.
- У вас подняты пятки и напряжены руки. Спина слишком прямая, будто «деревянная». Если лошадь встанет на дыбы или захочет сбросить седока, вы вряд ли удержитесь в седле. К тому же, так сильнее устаешь.
Я возмущенно фыркнула в ответ на это. С последнего моего падения с лошади прошло больше восьми лет. Птица никогда не сбрасывала меня умышленно — она была спокойной кобылой, слушающейся хозяйку с полуслова. Иногда казалось, что мы с Айрин научилась читать мысли друг друга, такое взаимопонимание было между нами в езде.
- Перестаньте сидеть в седле, как на табуретке, - Адам Брукс отпустил уздцы и обернулся ко мне. Взял мою левую ногу за щиколотку и отвел ее чуть назад, за подпругу. - Опустите каблук ниже носка. Не опирайтесь на стремя, перенесите вес тела в пятку и прижмите бедро с икрой к боку лошади. Держите ногу в такой позиции на протяжении всего занятия.
Каждое указание берейтор сопровождал прикосновением. Левую руку подставил под подошву моего сапога и приподнял его вверх. Другой рукой дотронулся до бедра, потом до икры, прислоняя их вплотную к седлу. Он управился с этим так быстро и четко, что у меня даже не получилось возмутиться — дар речи попросту пропал.
Джеймс, с которым мы тесно общались с самого детства, мог только мечтать о том, чтобы прикоснуться к дочери графа таким образом - как и любой другой мужчина благородных кровей. А малознакомый берейтор - по сути, слуга - сделал это так непринужденно, будто я была кухаркой или пастушкой из соседней деревни.