– И еще кое-что, – произнес мистер Холмс и замолчал.
Теперь он смотрел на нас. Он стоял у окна, из которого открывался самый изумительный вид на горы во всем лагере. Когда он так на нас смотрел, казалось, что помещение исчезает, а мы все находимся на вершине горы. Элис Хант, сидевшая рядом со мной, выпрямилась. Мы все ощущали одно и то же.
– Это очень серьезно. – Все вскинули головы. – Все знают Герберта Гувера[6]? – По комнате разнеслось хихиканье. – О, конечно же, не лично. – Он улыбнулся, и я почувствовала, что улыбаюсь в ответ. – Хотя, осмелюсь предположить, что кое-кто из вас мог действительно с ним встречаться. – Я искоса наблюдала за Леоной, сидевшей рядом с Сисси. «Может, Леона – одна из тех девочек, которые встречались с президентом?» – подумала я. – Совсем недавно наш президент выразил уверенность в том, что экономика нашей страны быстро восстановится после кризиса. – Он поднял газету, хотя мы сидели слишком далеко, чтобы что-то на ней разобрать. Девочка передо мной зевнула. – Это не совсем свежая газета, разумеется, – произнес он и снова сделал паузу, как будто ожидая нашего смеха, который эта реплика, конечно же, вызвала.
Все журналы и газеты в лагере были по меньшей мере «не совсем свежими». Чаще всего их возраст исчислялся месяцами. Их присылали мамы и сестры воспитанниц лагеря.
– Вот здесь президент заявляет, что Депрессия уже в прошлом. – Он кончиком пальца постучал по газете. – И он просит нас приложить все усилия, чтобы поддержать экономику.
Гейтс, сидевшая в одном из передних рядов, подняла руку.
– Да, Гейтс? – произнес мистер Холмс.
Пока Гейтс говорила, он аккуратно сложил газету.
– Как мы можем помочь экономике? – спросила она.
Я испугалась, что ее вопрос покажется мистеру Холмсу дерзким, но он, судя по всему, был иного мнения.
– Хороший вопрос, – сказал он. – Но лучше всего на него смогут ответить ваши отцы. Проще говоря, деньги идут к деньгам. – Даже миссис Холмс слегка улыбнулась. – Поощряйте своих отцов вкладывать деньги, тратить их, доверять банкам.
Сначала я не поняла, почему такое веселье вызвал ответ мистера Холмса. Сисси хихикала рядом со мной. Глядя на ее хорошенькие пальчики, которыми она прикрывала рот, я все поняла. Мы ничем не могли помочь экономике. Мы были всего лишь дочерьми. Мысль о том, что мы можем соваться к нашим отцам с советами в отношении финансов, и в самом деле была смехотворной. Я тоже улыбнулась, но не потому, что это меня позабавило. Я это сделала, чтобы не выделяться из общей массы.
– Давайте помолимся о том, чтобы к тому времени, как вы покинете Йонахлосси, мир, в котором вам придется жить, стал счастливее, – закончил мистер Холмс и сделал шаг назад, уступая место жене.
Я не слышала, чтобы кто-то упоминал Гувера, с того времени, как уехала из дому. Я думала о дяде Джордже, который, вернувшись из Майами в последний раз, сказал, что он туда больше не поедет, что все усилия тщетны и пусть банки все заберут себе. Антикризисные меры президента Гувера служили предметом постоянных споров между отцом и его братом. Папа считал, что президент делает все возможное, а дядя Джордж был уверен, что необходимо сделать гораздо больше и как можно скорее.
Все в лагере казались мне богачками и истинными южанками, неуязвимыми для проблем окружающего мира. И среди них была я, которую учила ездить верхом мама, причем на пони без документов. Наша фамилия ничем не была знаменита. Моя семья не располагала пятью домами и не проводила праздники в Венеции. У нас все было хорошо благодаря деньгам, заработанным на цитрусовых, но мой папа был врачом, а не хлопковым королем или нефтяным магнатом.
В Йонахлосси посылали своих дочерей важные южане. Позже я узнаю еще больше: за год до моего приезда школу закончила девочка по фамилии Астор, родственница вирджинских Лэнгхорнов. У одной из девочек в родственниках числился Роберт Э. Ли. Ее семья владела плантациями каучуконосов в Малайзии. Существовали и другие школы для девочек, но Йонахлосси был старейшим учебным заведением. Кроме того, знатным и богатым мужчинам, наверное, нравилась мысль о том, что здесь, в окружении неприступных гор, их дочерям ничто не угрожает. В Йонахлосси они были в полной безопасности. После Второй мировой войны те же самые мужчины начнут посылать своих дочерей в северные школы, превращавшие девушек в светских дам. Но пока всех волновало совсем иное. Юг продолжал жить по своим собственным законам и был некой страной, забытой временем. В лагере были девочки, которые до сих пор отказывались верить или по крайней мере признавать, что Север одержал победу в Гражданской войне.
6
Герберт Кларк Гувер (