— Давайте попробуем. Вдруг действительно поможет.
Приверженец багуачжана стал вскоре приводить в пример своего нового ученика, занимающегося дыхательной гимнастикой и отработкой движений в круге, отдельно от уже очень далеко ушедших в мастерстве гимнастов. — Видите, парень только начал заниматься, а уже свой центр тяжести чувствует и равновесие держит. Пока медленно, но плавно пытается уходить с линии удара. Скоро «восемь ладоней» изучать начнет. Смотрите, остолопы, что жажда жизни делает. Всем кроме него по сорок раз «бык пашет землю».
Занятия продолжались часа по два, после чего начинались свободные спарринги. Постоянно двигаясь по кругу то по часовой то против соперники старались оказаться за спиной противника и нанести удар ладонью, пальцами или осуществить захват для броска. Устав, все шли в душевую и счастливо плескались, смывая пот. Там звучали философские рассуждения о преимуществах именно их стиля, в котором ладонь используется как для удара, так и для захвата.
Удивительно, но занятия потихонечку стали приводить к незначительным улучшениям которые могли помочь относительно безболезненно дотянуть до операции.
Через месяц у Павла состоялся доверительный разговор с тренером. Паша слышал, что дядю Гену называют доктором, и неосторожно поинтересовался относительно образования мастера.
— Так Вы доктор?
— Ну, так меня недоделанные шутники называют. Намекают на мистера Хайда, сволочи. — Беззлобно рассмеялся тренер.
— Дядя Гена, вы я слышал охотники.
— Есть такое дело.
— Может вам мастер краснодеревщик нужен. Приклады там сделать, щечки приладить?
— Кто это краснодеревщик, ты что ли?
— Я. У меня и мастерская своя имеется.
— Интересно, расскажи откуда?
— Тетке принадлежит сарайчик, который сохранился у нас во дворе. Раньше хранился там всякий хлам, а лет семь назад нашелся какой-то мужик, говорят скульптор. Занимался малыми формами. Бронза, кость, камни, гипс, дерево. Короче, снял он его под мастерскую. Оборудовал все. Станочки поставил, печку, центрифугу, даже кабель проложил электричество мимо счетчика пускать. Плотно обустроился. Работал лет пять, а потом спился. Мастерская года два пустовала, а теперь я обосновался.
— Понятно. Так ты продавать приклады планируешь?
— Если получиться. Вообще-то я все что можно сделать руками продавать готов. Подсумки, ножны, ремни, патронташи. Руки как надо работают. Тут как раз мне повезло.
— Ты ведь деньги на операцию собираешь. — Дядя Гена сочувственно покачал головой. — Сколько она стоит?
— Как половина хорошего автомобиля.
— Знаешь, мы с мужиками посоветовались и решили тебе помочь. Все не все, а на большую часть можешь рассчитывать. И про поделки твои тоже поговорю. Есть у меня пара состоятельных знакомых, которые могут заинтересоваться. Для них главное качество и эксклюзивность.
Альбина, так звали понравившуюся Шатову девчонку, уже два месяца в школе не появлялась. Если поначалу Паша думал, что она заболела, то теперь заволновался по-настоящему. Что могло произойти? Он бы и еще тянул с расспросами, если бы не случай.
Сырая ноябрьская морось, как мошкара назойливо проникала под казалось непромокаемую одежду. Обходя самые глубокие лужи, надежда семьи Потешкиных пробирался в сторону дома. Сегодня он совершенно не ожидал подлянки от судьбы. Погода никак не способствовала бесцельным прогулкам. Как он мог повстречаться с находящимися под кайфом парнями ответила бы теория вероятностей, но она неразговорчива. Накуренные тела прятались от дождя под крышей разбитой автобусной остановки. Что было набито в папиросы знали нечистоплотные продавцы табачных смесей в дальних странах, но с местными торговцами своими производственными тайнами не делились. Сейчас существа пребывали в особо приподнятом настроении. Встреча с одиноким восьмиклассником могла превратиться в веселое развлечение, тем более, что мальчишка был из чужих.
— Ну-ка стой. Козел. Быстро сюда. — Пустые глаза заводилы наполнились предвкушаемым весельем. — Посмотрим, что нам мамка в кармашки положила.
Он на удивление быстро выскочил из-под крыши и попытался ухватить Младшого за воротник, но тот проявив змеиную ловкость увернулся и бросился бежать. Связываться с нарками было последним делом. Под кайфом те могли сделать все что угодно.
— Ну ты, чмо, — выдавил сквозь шумное дыхание наркоман гигантским прыжком попытавшись настичь юркого мальчишку.
Пробежали они буквально полквартала, когда впереди замаячила знакомая фигура. Повезло.
— «Паша, помоги». — Закричал Потешкин.
— Шатов обернулся и увидел настигнутого противником Младшого.
— Не тронь. — заорал он. — Доставая из рюкзака короткую круглую палку!
— А то что? — Здоровый парень пока не воспринимал в серьез нового противника.
— Ничего. Просто останешься здесь.
— Это ты меня здесь оставишь? Да здесь моя земля. Мне только свиснуть.
— Ну, я. Мне никого свистеть не надо. Я Инвалид безбашенный. Слышал про такого. Быстро отпустил мальца.
— Все, уже ухожу. Своих не признал. Извини, Инвалид. — С тех пор как Паша стал общаться с Денди его удивительным образом узнавали во всему району. Видно и в не до конца затуманенном мозгу агрессора проснулся страх перед Деном.
— Привет, сосед. Ты чего бегом решил заниматься? — Подмигнул Павлик запихивая дубинку обратно.
— Пробежался, да не один, а с компанией. Жалко только, что до самого носа забрызгался, но здоровье сохранил. Спасибо, вырвал из лап кумарщиков. — Младшой быстро пришел в свое обычное смешливое настроение.
— Ты лучше в обход иди. Здесь места гиблые. Тусуются они здесь. Если бы не необходимость, я бы эту улочку сам кругом, обходил.
— Да я на погоду понадеялся. Дождь, да и холодно. — Поежился беглец. — Кто ж знал, что нарки еще и дождик любят. Видать он грибной.
— Ладно, скажи лучше куда делась симпатичная девушка, которая в этом году к нам в девятый «А» пришла? — Шатов надеялся на младшего Потешкина, знавшего все школьные сплетни, и наконец решился поинтересовался ее судьбой, игнорируя легкий треп.
— Отличная девчонка, красивая. Мне она очень нравилась. — Потешкин мгновенно сменил тон. — Настоящая, живая, не задавака. — На лице восьмиклассника отразилась настоящая злоба. — Только перевели ее в другую школу. Недостойны мы оказались. Быдло-с.
— За что? — Павлик просто опешил.
— Да ее родители нашли место поприличнее. Лицей в самом центре. Только две недельки к нам походила принцесса и прости, прощай. — Мальчишка даже обошелся без обычных подколок в стиле: — «А ты с какой целью интересуешься?»
— Так говоришь в лицей?
— Он в самом центре. Платный. Для элитной сволочи. Сословный ценз. Нам туда попасть не светит. Рылом не вышли-с. Хоть заучись — Младшой со злостью пнул кулаком свой портфель-сундук. — У нас все мальчишки по ней скучают. Ты я смотрю тоже влюбился.
— Наверное. — Паша никак не мог описать свое состояние после той гормональной бури, произошедшей из-за единственной встречи с Альбиной. Скорее она послужила спусковым крючком к лавине событий, случившихся в последнее время. Сама девушка уже перестала полностью занимать его мысли, но цель осталась.
— Это нормально. В таких только и надо влюбляться. Настоящая романтика. — Младшой впервые разговаривал серьезно. — Я если хочешь знать даже стихи по нее написал.
— Ладно, не расстраивайся, зайдем в «Кирпич», я угощаю. — Столоваться в это заведение Паша ходил с памятного разговора в с юным Марком Соломоновичем, который состоялся еще месяц назад:
В высоком офисном здании, Шатова уже ждали. Яркая девушка с модельной внешностью, исполнявшая обязанности секретаря, поправив прическу и расстегнув пару верхних пуговичек на открытой белоснежной блузке, вошла в кабинет и грациозно склонившись над столом доложила о прибытии посетителя.
Директора сегодня замещал сын — еще совсем молодой человек, который помнил, что в нашей стране улыбаться следует как можно реже, но любовь к лицедейству и живость характера, постоянно прорывалась сквозь наспех приклеенную маску беспристрастности.