Звеня своим золотом, бравый викинг решительно устремился к двери. Его товарищи вышли следом за ним, не забыв прихватить с собою и проститутку. Кроме купца, в кабаке остался только хозяин с двумя помощницами. Но девушки моментально спустились в погреб, чтоб сын стратига не начал им задавать какие-нибудь хитрые вопросы.
– Как жизнь, Хасан? – спросил Калокир, усаживаясь за стол напротив сирийца. Рагдай присел возле Иоанна.
– Всё хорошо, – ответил Хасан, распихав, по примеру Ярла, всё своё золото по карманам.
– Много наторговал?
– Нет, не очень много.
– Что привозил?
– Сафьян, кожу и благовония.
– В следующий раз опиум сюда привези. Я тебе найду сбыт.
– Ты что, издеваешься? – приподнял сириец тонкие брови, – какой здесь сбыт?
– Хасан! Повторяю – не зли меня, вези опиум! А иначе я тебя со своим дружочком не познакомлю.
Внимательно поглядев на Рагдая, Хасан слегка покраснел и отвёл глаза. Сын градоначальника рассмеялся.
– Мефодий, дай нам вина! – потребовал он и вновь обратился к смутившемуся купцу, – ну так как, Хасан?
– У меня есть опиум.
– Да? Я рад.
Хозяин поставил на стол кувшин с дорогим вином и три чаши. Наполнив их до краёв, Иоанн промолвил:
– Пьём за любовь!
Как только этот призыв был воплощён в дело, Хасан сказал:
– Но ты ведь обманешь вновь, Иоанн!
– Кто обманет? Я? При чём здесь, вообще, я? Ты разве не видишь – он тебя хочет!
– Он этого не сказал.
Тут Рагдай уже открыл было рот свой, но Калокир не дал ему им воспользоваться, пихнув под столом ногой его ногу.
– А как он мог сказать об этом, Хасан? Он ведь скиф! Ему незнаком ни греческий язык, ни арабский. Но он хорош! Он чрезвычайно хорош. Ты же меня знаешь, я врать не стану!
– Да, Иоанн, что правда то правда, я тебя знаю, – вздохнул сириец.
– Ну, а глазам-то своим ты веришь? Ты погляди, какое у него личико! Как у девушки! Я тебе клянусь, что он зарабатывал деньги этим. За золотой…
Хасан вдруг вскочил. Его чёрные глаза сделались как будто стеклянными. Перегнувшись через весь стол, он крепко всосался в похолодевший от ужаса рот Рагдая. Подобной прыти от молодого сирийца не ожидал даже Калокир, хоть и знал о том, что вино делает его довольно отчаянным. Неизвестно, как бы всё вышло дальше, если бы в этот миг внезапно не распахнулась дверь и не грянул гром в виде старика с насупленными бровями и длинным посохом. Это был Елизарий, архиепископ Таврический.
– Иоанн! Сын мой! – свирепо задребезжал его хриплый голос во всех кувшинах и чашах, – ты, как всегда, неразлучен с дьяволом! И на этот раз он вооружил тебя ужаснейшим из грехов, название коему – содомия! Позор, позор!
Хасан отпустил Рагдая и тут же выбежал, воспользовавшись боковой дверью. Она была предусмотрена специально для таких случаев.
– Я не знал о том, что ты, святой отец, ходишь по кабакам, – с досадой проговорил Калокир, даже не смутившись, – думаю, что патриарх очень удивится, узнав об этом!
– Не смей дерзить мне, преглупый отрок! Я со стыдом и со страхом божьим решился переступить сей мерзкий порог только потому, что встретил сейчас Якуна, и он поставил меня в известность о том, что ты в этом кабаке предался разврату!
– Ну, это уже плод воображения, скажем прямо! Не мог якун поставить тебя в известность ни о каком разврате. Я ещё не вошёл в кабак, когда он из него вышел.
– Кто этот отрок? – сурово спросил старик, взглянув на Рагдая.
– Это мой друг.
– Пусть выйдет!
– Нет, он останется здесь.
Услышав такой ответ, семидесятидвухлетний архиепископ, поддерживаемый под руки двумя слугами, перестал замечать Рагдая. Сурово перекрестившись, он с помощью своих слуг и посоха сделал пару шагов к столу. Иоанн вскочил и с большой почтительностью склонился перед надменным старцем. Тот молча благословил его.
– Что, святой отец, будем говорить тут? – спросил Калокир.
– А где же ещё? Разве тебя выманишь из обители мерзости и порока? Позор на мои седины! Позор, позор!
Бормоча любимое своё слово, архиепископ уселся рядом с Рагдаем. Калокир занял место напротив. Слуги отошли в сторону, забрав посох.
– Выпьешь, святой отец? – ехидно слюбезничал Иоанн.
– Да чтоб у тебя язык отсох, богомерзкий плут! – опять разозлился архиепископ, – лучше бы ты про здоровье отца спросил!
– Об этом я, если ты не против, спрошу у лекарей. И вообще, святой отче, хватит меня учить! Не хочешь пить вино, так не пей.
Дав такой ответ, Иоанн налил себе и Рагдаю. Архиепископ снова перекрестился – притом два раза, а не один и не три, как это обычно делается. Должно быть, сбился со счёту. Рагдай и Калокир выпили.