Джейк, совсем не ложившийся спать, провел следующее утро пытаясь дозвониться Хелен из журналистского оффиса. Ему было чрезвычайно трудно вспомнить, а еще труднее набрать ее номер. В трубке непрерывно раздавалист странные блеющие гудки. Подтащив Вишбоуна к телефону, он спросил, «Это значит занято или аппарат не работает?»
«Конечно,» успокаивающе сказал Вишбоун, «что-то между тем и тем.»
«Боже,» пронзительно вскрикнул Джейк, потом обхватил руками голову, едва не разрывающуюся от боли.
Часть его отчаянно хотела поговорить с Хелен и узнать, как она отреагировала на синий крапчатый носовой платок, который он, напившись, послал ей. Другая часть сходила с ума от того, к каким последствиям мог привести этот поступок. Не один из телефонов, казалось, не работал. Вишбоун, разговаривающий с человеком в кричащем клетчатом костюме, который, казалось знал каждую лошадь на скачках, купил Джейку еще выпить.
«Выпивка – это ужасная грязная штука,» счастливо сказал он, «но единственный выход – пить как можно больше.»
Джейк взглянул на часы и подумал, сможет ли он когда-нибудь доковылять до телефона.
«Лучше пойдем и прогуляемся по скаковому кругу,» убеждал он Вишбоуна. «Мы сильно опаздываем.»
«Хватит беспокоиться,» сказал Вишбоун. «Нам еще не сделали скакового круга,» он дернул головой в сторону человека в кричащем клетчатом костюме, заказывающего очередную порцию выпивки. «Это устроитель скакового круга.»
В конце концов, англичане продемонстрировали отвратительное исполнение. Ковыляющей зеленолицей компанией, они, трясясь, шатались от препятствия к препятствию, скорее стараясь удержаться, чем управляя своими движениями, морщились в ослепляющих лучах солнца к бурному ликованию веселой ирландской толпы, которая и раньше видела приезжие команды, срывавшие соревнования.
Айвор упал на первом и третьем препятствиях, а затем превысмл лимит времени. Фэн свалила все препятствия. Руперт ухитрился провести Горную по кругу всего лишь с двадцатью ошибками, это было его наихудшее исполнение.
Джейк, ожидавший выхода возле маленькой белой церквушки, прекрасно сознавал, по тому как метался под ним Смелый, что лошадь знает, насколько слабым он себя чувствует.
«Ради Бога, пройди круг,» сквозь сжатые зубы произнес Мэлис, «или нас всех вместе исключат из соревнований.»
Внезапно Джейк взглянул на трибуну для элиты наездников, известную в Дублине как карман. Он почувствовал, как вздрогнуло его сердце, там, улыбаясь и сияя, сидела Хелен. На ней был белый костюм, а волосы, которые она мыла в сильной спешке, были связаны сзади синим шелковым крапчатым носовым платком. Его вызов был принят.
«О, отлично, Хелен в конце концов приехала,» очень довольно сказал Мэлис и направился к карману. «Удачи,» крикнул он Джейку через плечо.
Сосредоточившись, Джейк въехал на круг. Каким-то образом Джейку удалось снять шляпу перед судьями и пустить лошадь легким галопом, когда прозвучал гонг, но этого усилия оказалось черезчур много для него. Перед первым препятствием Смелый вдруг резко остановился и Джейк взлетел в воздух. В следующий момент Смелый выскользнул из уздечки и стал радостно скакать по кругу, пока не превысил лимит времени.
Джейк просто сидел на земле, всхлипывая от неудержимого смеха. Когда он наконец, хромая, вышел из круга, Мэлис был похож на грозовую тучу: «Тут совершенно не над чем смеяться.»
«Ты не думаешь, что он вычеркнет нас?» с тревогой спросила Фэн.
Джейк покачал головой, потом поморщился. Но все, что он мог сказать себе веселого, повторяя снова и снова, было, «Она здесь и она носит носовой платок.»
Кубок Ага Хана выиграл ирландец.
«Нет абсолютно никакой причины разговаривать с кем-либо из вас,» взбешенно сказал Мэлис. «Но я хочу, чтобы все – конюхи, жены, и родственники в том числе, – пришли завтра утром в девять часов в мою комнату. Если кто-нибудь из вас не появится – он уволен.»
Единственным ответом, казалось, будет поход на еще один, даже более буйный бал, перспектива этого мероприятия была известна зараннее.
«Собачья шерсть совершенно не излечивает моего похмелья,» ворчала Фэн Айвору, пока он в танце наступал ей на ноги. «В самом деле, если Руперт быстренько не уберет руку с платья на спине той девушки, то дотронется до ее пяток.»
Музыка закончилась.
«Я иду спать.»
«Не надо,» сказал Айвор. «Мне не с кем будет танцевать.»
«Иди и поговори с Гризел,» ответила Фэн, целуя его в лоб. Она не могла сдержать неистового веселья. Такие ночи, как эта, заставляли ее сильнее, чем прежде, тосковать по Дино. Весьма нетвердым шагом она прошла по бальному залу и вышла через одну из боковых дверей, разыскивая Джейка, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Пара ирландцев заговорили с ней, пытаясь пригласить потанцевать, потом отстали. В эти дни в неподвижном холодном лице Фэн было что-то такое, что заставляло мужчин держаться на расстоянии, к такому же способу прибегала раньше и Хелен.
Она побрела вниз по коридору и вошла в тускло освещенную библиотеку, где за исключением одной парочки, больше никого не было. Они стояли под лампами, освещающими картины, разговаривая в напряженно-спокойной манере людей, полностью поглощенных друг другом. Они были приблизительно одного роста. Фэн похолодела. Ей, должно быть, привиделось.
Мужчина успокаивал девушку.
«Потерпи, пожалуйста, милая.»
«Приезд сюда был безумием,» сказала она слабым голосом. «Я не переживу, если наверняка не проведу с тобой все время или не отправлюсь с тобой в постель сегодня ночью.»
Притянув ее к себе, мужчина гладил ее лицо. «Дорогая, позволь мне покончить с Лос Анжелесом, и потом, я обещаю, будем строить планы.»
«Действительно обещаешь?»
«Обещаю, ты же знаешь, я люблю тебя. Ты получила носовой платок.» Он наклонил голову и поцеловал ее.
Фэн всхлипнула и убежала. Забыв пальто, она выскочила из здания и побежала по улицам, отчаянно желая спрятаться в своей комнате в гостиннице. Хелен и Джейк – это невозможно. Так вот почему он так переменился в последнее время. Одно время одинокий и неразговорчивый, потом бурно и странно переменившийся и ужасно рассеянный. Он вряд ли бы заметил даже если бы она кормила Дездемону икрой.
Фэн всегда преклонялась перед Джейком и считала его брак с Тори единственным надежным и неиспорченным постоянством, которого она может держаться и, возможно, однажды стремиться подражать. Теперь, казалось, рушился весь ее мир. А как же Тори? А как же Иза и Даклис? И главное, что, черт побери будет делать Руперт, когда все обнаружит? Не хватало еще убийства.
55
На следующее утро на встречу к Мэлису явились все, хотя немного бледные и дрожащие. Садиться никого не пригласили. Мэлис, как всегда безукоризненно одетый, в оливково•зеленом твидовом костюме и галстуке конного клуба, свирепо смотрел на них, как будто они были школьниками, застигнутыми за курением позади школьного корпуса. Вчерашняя вспышка раздражительности уступила место холодному гневу.
«По крайней мере, мы можем, ехать на игры, зная, что мы еще не в лучшей форме,» сказала он. «Я никогда раньше не видел такого отталкивающего исполнения. Вы ездили как стадо гомосексуалистов. Сомневаюсь, спал ли кто-нибудь из вас больше часа. Вы выставили отборочный комитет совершенными идиотами.»
«Три дня под колпаком,» пробормотал Руперт.
«А вы заткнитесь,» огрызнулся Мэлис. «Ваш круг, имея в виду лошадь, на которой вы ездили, был хуже всех. Говорят, что отвратительная генеральная репетиция предвещает хорошую премьеру, но это смешно.»
Потом он слегка улыбнулся и Фэн внезапно подумала, какой же он фантастически привлекательный мужчина для своих лет. «А теперь,» сказал он, «присаживайтесь поудобнее, где кто хочет, я покажу вам несколько клипов с прошлой Олимпиады.»
Отказавшись сесть, Джейк стоял, прислонившись к двери, откуда он мог видеть Хелен, сидящую в одном из кресел, на подлокотник которого опиралась Диззи. Она была бледна, глаза были сонные, а рыжие волосы были зачесаны назад и перевязаны на затылке голубым крапчатым носовым платком. Она никогда еще не казалась Джейку более красивой. Он чувствовал себя просто раздавленным любовью. Он с трудом мог сосредоточиться на кадрах, показывающих напряженных метателей копья, и спринтеров, разрывающих финишную ленточку, и троеборцев, и Анну Мур, завоевывающую свое серебро.