Снег лежал второй день, окрашивая все вокруг белым цветом. Деревья укутались в белоснежные шубки, а под ногами звучал приятный хруст.
Мы бежали на стадион, чтобы не пропустить первый полет Дона после болезни. Лишь на миг я остановилась, чтобы бросить письмо в почтовый ящик, и продолжила свой путь.
История дракона была на устах у всей академии. Не удивительно, что на тренировочной площадке оказалось много людей. Здесь присутствовала большая часть студентов Джимингейла, и некоторые адепты Вермундауна.
Я заметила среди них наездников Ящером. Ребята ютились в сторонке, тихонько что-то обсуждая. Без Матиаса они выглядели, словно дети без родителя.
Я с девчонками подошли к ограничительному бортику. Джина перемывало косточки присутствующим парням, Молли ей поддакивала. Мой взгляд был прикован к дракокьему входу.
Гай не говорил мне, что собирается тренировать Дона. Дела у ящера шли на поправку, но я не ожидала, что он скоро вернется в строй.
Гул стадиона затих, и взгляды присутствующих проковало к входу. Гай вывел Дона под уздцы. Ящер выглядел великолепной: уверенной походкой он шел к полосе препятствий.
Капитан Джимингейский драконов подвел своего питомца к стартовой черте. Я не отрываясь следила за ними. Гай вставил ногу в стремя и взобрался на спину ящера. Легким рывком Дон оторвался от земли, и понес наездника сквозь полосу препятствий.
Дракон маневрировал между каменными лабиринтами, пролетел сквозь туннели и воздушные кольца. Я с удовольствием следила за ними.
– Адептка Грияр, – окликнули меня, и я обернулась за звук голоса.
Спрятав руки в карманы рядом со мной стоял ректор.
– Вы звали меня, господин Блат?
– Профессор Спорк рассказала, как вы отважно помогали раненым в госпитале. И о вашем участии в судьбе этого дракона, – он кивком указал на Дона. – Через три дня в академии будет большая конференция. Было бы здоров, если бы вы выступили в качестве спикера,от имени студенческого сообщества академии. Вас не затруднит это?
– Для меня это большая честь!
– Замечательно. С вами свяжется мой помощник насчет организационных вопросов.
Я не могла поверить своему счастью. И в тоже время тревожилась — вдруг я не справлюсь? Молли и Джина давно оторвались от разглядывания окружающих и уставились на меня. Я подошла к подругам, предчувствуя их расспросы:
— Что от тебя хотел ректор? — спросила Джина.
— Предложил мне стать спикером на конференции, которая состоится через пару дней.
— Это замечательная новость! Нужно это обязательно отпраздновать, — обрадовалась Молли.
Боковым зрением заметила на стадионе Руэрти. В этот снежный день на нем была стеганная дубленка с меховым воротником и кожаные перчатки. Он, проигнорировав тренировку дракона, осмотрел территорию стадиона и заметил меня.
После разговора в аудитории я больше с ним не встречалась. Мне нужно было некоторое время, чтобы все хорошенько обдумать. Им с мамой нужно встретиться. Я отошла от подруг и подошла к профессору ментальных защит.
— Я подумала над вашими словами и решила не искать виновных и жертв. У меня есть предложение, — я полезла в сумку за письмом, что отдал мне Руэрти, и протянула его обратно. — Вы сами предадите его матери и расскажете ей свою историю. Каждая точка зрения должна быть услышана.
— Я согласен. Но мы еще не можем попасть в Грань. Придется ждать, пока ее откроют.
— Необязательно. У меня есть один секретный ход.
У него изумленно изогнулись брови.
— Очень интересно.
— Давайте встретимся сегодня в полночь возле моего общежития. И одевайтесь потеплей. В небе ночью очень холодно.
***
Снежок припорошил деревья, и выбираться тайком из комнаты стало сложнее. В такой холод уже не ускользнёшь незамеченной. Зато лунный свет отражался от снега, и было светло, как днем.
У дерева меня ждал Руэрти. Он с любопытством наблюдал за моим появлением.
— И часто ты пользуешься этим выходом? — спросил вместо приветствия.
— В случаях острой нужды. Пойдемте, нам нужно в драконий загон.
— Мы полетим в Грань на драконе? — спросил он.
— Да. На одном очень необычном драконе. Вы ведь позаботились о стороже?
— Как ты и просила, сегодня ночь он будет спать очень крепко.
Я одобряюще улыбнулась. Профессор мне нравился. В нем не было надменности и пренебрежённая к тому, что я полукровка. Он соглашался с моими идеями, хотя незнакомому человеку они могли казаться странными. Чем больше я думала о нем как о своем родителе, тем больше радовалась, что именно он мой отец.