- Два.
Подтягиваюсь, смотря на то, как он изредка зачерпывает ложку сливочного йогурта с моим любимым персиковым вкусом; как обхватывает ложку губами и как дёргается его кадык, когда он сглатывает угощение, в это же время слизывая остатки лакомства с верхней губы кончиком языка. Не знаю, что именно было следствием моего сбившегося дыхания: упражнения, сексуальное поглощение йогурта или сам йогурт, но точно знаю - что-то во всём этом было такое...
- Десять. Попробуй до пятнадцати, потом перерыв, - обрывает мои мысли Том. - И нагибайся ближе ко мне, когда наклоняешься вперёд.
Следую совету, чувствуя, что уже дважды пропитанная потом футболка в третий раз становится мокрой. Опять же - не знаю, по какой именно причине: упражнения или кот, который, сам того не подозревая, заставляет мои разбушевавшиеся гормоны пуститься в дикий пляс.
- Вот так, отлично, - хвалит Том, улыбаясь. - Передохни, хозяйка. Хочешь ложечку? - спрашивает он, когда я пытаюсь восстановить дыхание до нормы, так и находясь на полу, с ним, сидящем на моих коленях. Подносит ложку к моему рту, ожидая, когда я его открою. А я только смотрю то на ложку, то на него самого. Это тоже самое, что взять в рот чупа-чупс, который побывал во рту другого человека. С одной стороны противно, а с другой - очень заманчиво. Особенно, когда этот самый человек влечёт чисто физически. Но! Не люблю это "но", однако оно тут уместно: он не человек. А это прям гигантское "НО" в данном случае.
Ох, держите меня семеро... - Будешь? - улыбается он, а глаза его искрятся весёлым огоньком. - Ты заслужила на похвалу.
Всё ещё с сомнением приоткрываю рот (это же лишние калории, чёрт возьми!) и обхватываю губами чайную ложку. Тёплое железо и холодный йогурт - сочетание которых заставляет меня на секунду прикрыть глаза, забыв за вредную сторону сладостей, - вызывают у меня волну мелких мурашек, побежавших по спине.
- У тебя тут... - начинает говорить Том, а потом просто вытирает уголок моих губ большим пальцем.
В воздухе повисает что-то неловкое - по крайней мере для меня, - и нарушать эту тишину никто из нас не осмеливается. Дилемму решает дверной звонок, от звучания которого я на секунду дёргаюсь, а потом снова застываю. Какое сегодня число?
- Чёрт. Ты не помнишь, какое сегодня число? - почти жалобно мычу я, а потом поспешно добавляю, слыша, как в дверном замке шумит ключ: - Слезь, Чешир. Слезай давай, кому говорю? - шиплю, пытаясь спихнуть его с себя.
- Да что случилось? - непонимающе спрашивает Том, так и не соизволив сдвинуться с места.
- Слезь, это...
- Ох, да что ж это твориться, люди добрые?! Средь бела дня! Ни стыда ни совести у нынешней молодёжи. Вот в наше время...
- Здрасте, Вера Павловна, давно вас не видела, - краснея, спихнула-таки Тома с себя. - Как поживаете?
***
- ...а ещё этот пояс, который сейчас покупают все девушки, - жалуется Вера Павловна, качая головой. Я с Томом плетёмся следом за ней, пытаясь не отставать и слушать хоть часть из всего этого потока сплетен, чтобы хоть вовремя кивать и поддакивать, делая вид, что полностью с ней согласны. - У тебя я таких поясов не видела никогда. Ещё одна причина, из-за которой решила, что ты годишься в качестве съёмщика моей квартиры, дорогуша.
Вечно она меня этой "дорогушей" кличет, словно имени моего запомнить не может. А если подумать, то, может, и правда не может. У неё ведь только в этой высокоэтажке около трёх квартир сдаётся, что уж про весь город говорить. Старушка у нас бизнесмен знатный, только вот носит не костюмы, а платья в жёлто-зелёно-бурый цветочек. И очки на шее болтаются. На золотой цепочке, н-да.
- Штаны носишь, учишься постоянно, никогда ничего плохого за тобой не наблюдала, - начала она перечислять мои достоинства, а потом на секунду замолчала и заговорила совсем о другом: - А Яна с шестого этажа всё никак не прекратит водить парней домой. Липнут они к ней, как мухи на мёд. И что в ней парни находят: ни кожи, ни рожи.
Том попытался скрыть смех за кашлем, а я захотела спрятать лицо в ладонях и провалиться сквозь землю.
- Вера Павловна, это меня Яной зовут. И я на шестом этаже живу.
Она окинула меня взглядом, почесала нос своим огромным ногтем фиолетового цвета и махнула рукой.
- Да не, не ты. Это я имя запамятовала, наверное. Ну, та девчушка, что в институте местном на историческом учится. Она ещё в очках таких круглых ходит иногда, которые на пол лица.
- И это вы тоже обо мне, - брякнула я, не зная, куда себя деть. Чешир старался как можно тише ржать в сторонке. Поддерживает меня, прям чую пятой точкой, поддерживает.