- Ты всегда был таким раздражающим или это что-то новенькое?
- Ты всегда была такой колючей, - парирует он, - или у меня просто был иммунитет к этому?
Я прищуриваю глаза.
Мы снова смотрим друг на друга. Воздух наполнен напряжением.
Я прерываю его первым. - Уходи, Хадин.
- Я так и сделаю. Как только доставлю тебя домой в целости и сохранности.
- Смотри. - Я подбегаю к нему, размахивая руками. - Спасибо за чай, умные комментарии и сперму. Но твое лицо - это, пожалуй, последнее, что я хочу видеть прямо сейчас, поэтому будет лучше, если ты сядешь в свою машину и вернешься к беззаботной холостяцкой жизни, которая у тебя была до того, как все полетело к чертям этим утром.
- Я никуда не уйду, Ван.
Я наношу удар.
Он обхватывает большими пальцами мое запястье и притягивает меня к себе. – “Ваня Бекфорд замахивается на невинного прохожего”. Теперь я вижу заголовки газет .
Я прижимаюсь к нему, ненавидя то, что находиться в его объятиях странно успокаивает. Он как будто привязывает меня к себе. И мне это нужно. Особенно сейчас, когда мир продолжает выходить из-под моего контроля.
Хадин протягивает руку и убирает волосы с моего лица.
Я пытаюсь оттолкнуть его руку и увеличить расстояние между нами, чтобы я могла подумать, но он прижимает меня крепче.
- Послушай, Ван. Я не знаю, должен ли я поблагодарить тебя или извиниться перед тобой. Прямо сейчас я ни в чем не уверен, кроме того, что у нас обоих был долгий день, и я чувствовал бы себя намного лучше, если бы видел, как ты благополучно входишь в свой дом. Так что я не собираюсь ничего говорить по дороге. Ты можешь обращаться со мной как с такси. Я собираюсь подбросить тебя домой, и все. Понятно?
Я раздумываю, стоит ли мне стоять на своем, просто чтобы преподать ему урок. Но общение с Хадином теперь стало частью моей новой реальности. Больше нельзя уходить. Больше никаких криков и свирепых взглядов. Совместное воспитание детей вполне может с чего-то начаться.
Он немного выжидает, прежде чем убрать руки и проводить меня к машине. Я сажусь на заднее сиденье, а он садится со стороны водителя.
Хадин смотрит прямо перед собой за рулем, его плечи напряжены, а челюстные мышцы напряжены. Если он будет продолжать в том же духе, то сотрет зубы в порошок.
Мы собираемся стать родителями. Большинство людей кричали бы от радости, позвали бы всех своих друзей и устроили вечеринку. Но для нас это огромный перелом в нашей жизни. Новая ответственность, о которой никто из нас не просил. Я нахожу это будущее ужасающим. И Хадин тоже. Вероятно. Он профессиональный ловелас. Я слышала, что плачущие младенцы могут испортить настроение в спальне, и он не может тащить малыша из одного клуба в другой.
Это при условии, что он вообще захочет быть в жизни этого ребенка. Может быть, он бросит его. Отправится в очередную поездку в Европу, чтобы "найти себя”. Все возможно.
Кабриолет притормаживает перед моим многоквартирным домом. Фредди стоит у двери, где он всегда. Он машет нам, узнав машину Хадина.
Хадин кивает швейцару головой в ответ.
Я расстегиваю ремень безопасности.
Когда я кладу руку на дверь, Хадин говорит: - Не думай делать это без меня.
У меня поднимаются брови.
- Я никуда не уйду, Ваня.
- Ты обещал, что оставишь меня за дверью, Хадин.
- Ты знаешь, что я имею в виду. - Он оборачивается и пронзает меня очень решительным взглядом. - Что бы ни случилось дальше, я буду рядом с тобой. Ради тебя... - Его пристальный взгляд опускается на мой живот. - И моего ребенка.
Это слишком странно.
И так ... финал.
Я не привыкла, чтобы Хадин выглядел серьезным. Или казался ответственным. Или вел себя как взрослый.
У меня от этого кружится голова.
Его взгляд обращен ко мне. - Ты слышишь меня, Ван?
- Да, - прохрипела я. Затем, как последняя трусиха, я выбираюсь из машины со своим чаем и звоню Джуниперу.
- Ты нужен мне, - кричу я, стуча каблуками по кафелю вестибюля.
- Ни слова больше. Я уже в пути.
Я несусь к лифту в оцепенении.
В этот момент у меня загорается телефон.
Это Дон.
- Привет, - слабо говорю я.
- Привет, Ваня. Предупреждаю о нашей завтрашней встрече. Санни и Кения позвонили, чтобы сказать, что они тоже заедут. Бет хочет сделать презентацию по автомеханике для своего проекта, и мальчики настояли на том, чтобы присоединиться. Будет полный зал, и у нас не будет много уединения.
Я быстро моргаю. Дети, о которых она говорит, - Бет, Бейли и Майкл. Бет - блестящая дочь Доун. Мальчики, Бейли и Майкл, - дети Санни и Даррела Хастингов.
- Ваня? - Зовет Дон. - Ты здесь?
- Да. Да, я здесь.
- Ты в порядке?
Сегодня меня об этом спрашивают уже в сотый раз.
Возможно, это потому, что у меня сейчас приступ паники, но я больше не хочу лгать.
- Я беременна, - выпаливаю я.
На другом конце провода полная тишина.
Лифт открывается со звоном, но у меня нет сил выйти. У меня даже нет сил встать.
Я медленно опускаюсь на корточки.
Мои пальцы впиваются в телефон.
- Дон, - мой голос срывается, - я беременна.
- Где ты? Я приеду и заберу тебя.
- Нет, все в порядке. - Я с трудом дышу. - Скоро приедет мой менеджер. Он позаботится обо мне.
- В такие моменты тебе нужны друзья.
- Друзья?
У меня нет друзей. В модельной индустрии все являются твоими конкурентами, и самые близкие люди могут заменить тебя в секунду. Трудно установить настоящую связь.
Мое ближайшее доверенное лицо - мой менеджер.
И Макс с Хадином. Я знаю этих парней всегда, но одна половина этого дуэта помолвлена, а другая оплодотворила меня. В любом случае, я бы не стала обращаться к парням за утешением, но…
Я действительно доверяю Дон.
Она женщина, которая растопила ледяное сердце Макса Стинтона. Она также мать. Возможно, она сможет помочь мне разобраться во всем, что со мной вот-вот произойдет.
- Я примерно в десяти минутах езды от твоего дома, - говорит Дон.
- Тогда я подожду снаружи. - Я подползаю к кнопкам лифта и нажимаю на ту, которая вызывает первый этаж.
Затем я пишу Джуниперу, чтобы сообщить ему, что буду с Дон и что поговорю с ним позже.
Он отвечает срочным сообщением с просьбой позвонить ему, когда у меня будет время.
Я собираюсь отправить ему ответное сообщение, когда красный автомобиль с откидным верхом с визгом останавливается передо мной.
Дон выскакивает из машины и спешит обогнуть капот. Ее лицо создано для того, чтобы быть в центре внимания. Тонкие скулы подчеркивают кожу, блестящую, как коричневый сахар и грецкие орехи. Ее брови идеально выгибаются над темно-карими глазами, которые озабоченно прищурены. Чрезмерная грязь составляет интересный контраст с ее тонким, нежным лицом.
Несмотря на то, что я возвышаюсь над ней, Дон цепляется за мою руку и смотрит на меня так, словно готова нести меня на спине, как солдата в зоне боевых действий. - Тебе плохо?
- Было сегодня утром, но после двух чашек чая я вернулась к нормальной жизни.
Она искоса смотрит на меня. - Ты и эта одержимость чаем.
- У всех нас есть свои пороки, - слабо шучу я.
Дон подталкивает меня к пассажирскому сиденью. Не могу поверить, что она за рулем Красной Красотки, винтажной машины, которая раньше стояла в гараже Макса. Раньше он никогда не пускал эту машину в дорогу, не говоря уже о том, чтобы позволять кому-то другому водить ее. Это еще один признак того, что Дон обвела его вокруг пальца.
Дон еще раз окидывает меня беглым взглядом, заводя машину. Ее беспокойство усиливается в десять раз, когда она видит мое лицо вблизи.