Его глаза пристально скользят по мне, и по моей руке пробегают мурашки.
- Я знаю, - ворчит он.
Я смотрю, как он неспешно идет к ближайшему киоску. И я не единственная. Женщины перешептываются и указывают на него. Он высокий и атлетически сложенный, с широкими плечами, который может без труда пробиться сквозь толпу возбужденных фанатов. Есть причина, по которой он заслужил репутацию ‘короля на простынях’. Мужчина может построить крепость из собранных им разбитых сердец.
Девушки без проблем вешаются на Хадина, даже после того, как он ясно дал понять, что не любит обязательств. К сожалению для них, они всегда идут напролом, думая, что именно они смогут его изменить. Я видела, как это происходило, больше раз, чем могу сосчитать, и я отказываюсь поддаваться его чарам.
К тому времени, как он возвращается, я уже гораздо лучше контролирую свои эмоции.
- Спасибо. - Я беру у него бутылку и пытаюсь притвориться, что не замечаю, как близко он сидит ко мне.
Когда я несколько секунд вожусь с крышкой, он вырывает ее у меня из рук, без труда срывает крышку и возвращает мне. - Тебя это не беспокоит?
- Что?
- То, что сказал тот парень с подводкой для глаз.
Я морщу нос и прокручиваю в голове последние несколько беспокойных минут, пока до меня не доходит. - О, комментарий о толстой модели?
- Ты не толстая. - Он складывает руки на груди и бросает на меня тяжелый взгляд, словно провоцируя меня возразить ему.
- Я и не тощая, - замечаю я.
- Ты подходишь по размеру, - настаивает он.
- Я большая девочка. Это неплохо.
- Почему ты так спокойно относишься к этому? - рычит он.
- Почему ты так расстроен?
- Потому что мне неприятно видеть, как ты с улыбкой принимаешь оскорбления.
- Быть большой - это не какое-то преступление. Почему я должна убегать в слезах, когда кто-то указывает на очевидное?
- Это было грубо.
- Может быть. Вероятно. Некоторые люди могут быть чувствительны к этому слову, - признаю я, думая о нескольких моих друзьях-моделях, которые умерли бы, если бы кто-то сказал им это. - Но я чувствую, что он имел в виду хорошее.
- Мне все равно, что он имел в виду.
- Да. - Я встречаюсь взглядом с Хадином. - Прямо сейчас есть движение за то, чтобы взять назад слова, которые должны были причинить нам боль. Кто решает, шесть букв - это плохо или хорошо? Это относится ко мне, и я решаю, что, даже если я больше, я красива. Некоторые люди еще не дошли до этого момента, и поэтому это слово для них опасно. По-прежнему важно быть осторожной, но не менее важно не давать людям возможности заставить тебя чувствовать стыд.
- Вся эта вдохновляющая чушь была бы ненужной, если бы я поступал по-своему.
- Насилие - это не ответ на все вопросы.
Хмурый взгляд Хадина говорит о том, что он думает иначе. Думаю, он не присоединится к движению хиппи в ближайшее время.
- Почему ты всегда так заводишься из-за подобных вещей? - Спрашиваю я, потягивая воду.
Он хмуро смотрит вдаль.
Я тыкаю в него пальцем. - Тебе некуда бежать, Хадин. Скажи мне сейчас, или ты уволен.
- Ты деспотичный босс.
- Более правдивых слов еще никто не произносил.
Он ерзает на своем стуле. - Ты помнишь того парня, Бобби Престона? Из средней школы?
Я морщу нос. - Фу. Бобби.
- Тогда ты не считала его отвратительным. Ты хотела, чтобы он пригласил тебя на выпускной.
- И хорошо, что он этого не сделал. Парень был первоклассным придурком. - Мы пошли на одно свидание, и он потратил кучу времени, рассказывая о том, как ему нравится, что я "сложена не так, как другие девушки". Если я и не знала, что это значило, то позже, в машине, он довольно ясно дал это понять, продолжая пытаться поласкать мою грудь.
Я оттолкнула его, и он назвал меня шлюхой.
Поговорим о джентльмене.
- Я помню, как однажды после уроков, - Хадин откидывает голову назад, - он высмеял тебя в коридоре. Назвал свиньей и другими словами, которые я не буду повторять.
Я в шоке смотрю на него. - Ты был там.… как ты узнал об этом? Ты редко бывал в школе в свободное время.
Место тусовки Хадина находилось под трибунами, где он угощала вишенками всех измученных жаждой девочек в нашей средней школе. Поскольку его отец вносил свой вклад в развитие школы, у него была свобода покидать кампус в любое время, пропускать любые занятия, которые он хотел, и жить в полном бунте без каких-либо последствий.
- Я был там в тот день, - просто говорит он.
- Подожди. - выпаливаю я. - Бобби вернулся в школу с подбитым глазом и сломанным запястьем. Он сказал, что попал в аварию, но… это был ты?
Хадин вздергивает подбородок. - Смотри, они зовут нас на посадку. Мы должны идти.
Я поспеваю за ним, пока он собирает сумки. Мои кроссовки утопают в ковре. - Ты избил Бобби из-за меня? - Спрашиваю я.
Он смотрит прямо перед собой, не моргнув глазом.
Я отступаю назад, чтобы продолжить дразнить его. - Правда? - Смех срывается с моих губ. - Правда, Хадин?
Внезапно Хадин обнимает меня за талию и прижимает к своей груди. Мой нос врезается в его футболку, и с моих губ срывается ворчание.
Он смотрит на меня сверху вниз, в его глазах буря. - Смотри, куда идешь, Бекфорд. Это не игровая площадка.
Я поворачиваю шею и замечаю пожилого мужчину, стоящего перед нами в очереди. Я бы врезалась в него, если бы меня не поймал Хадин.
Его ладонь обнимает меня за поясницу. Тепло его тела превращает мои ноги в замазку. От легкой ласки его большого пальца у меня голова идет кругом.
Я с трудом сглатываю и отталкиваю его. - Теперь я буду ходить нормально.
Когда я пытаюсь вывернуться, Хадин крепче сжимает меня в объятиях. - Не-а-а. Я тебе не доверяю.
Мое сердце решает, что сейчас самое время попробовать станцевать чечетку, и я не могу поддерживать зрительный контакт.
Хадин наклоняется, пока я не смотрю ему в глаза. - Ты краснеешь, Ваня?
- Я чернокожая женщина, Хадин. Я не краснею.
Он загибает большой палец и проводит им по моей щеке. - Мне кажется, ты начинаешь краснеть.
- Это расизм.
- О-о. - Он смеется. - Как это может быть расистским?
- Ты применяешь ко мне евроцентричные стандарты красоты и, таким образом, теперь ты фанатик. - Я повышаю голос. - Этот мужчина фанатик!
- Хорошо, хорошо. Я тебя отпускаю. - Хадин убирает руки с моей талии и бросает на меня сердитый взгляд.
Я посылаю ему воздушный поцелуй, чтобы подразнить, а затем спешу занять наши места в первом классе.
Хадин укладывает весь багаж, и я, возможно, слежу за его накачанными бицепсами и волнистыми предплечьями дольше, чем необходимо, пока он укладывает ручную кладь.
- Позвольте мне помочь вам, мэм, - говорит Хадин, замечая женщину, пытающуюся протолкнуть свою сумку в свободное место.
Она смотрит на него с явным облегчением, и я наблюдаю за подрагивающими бицепсами Хадина, Часть II.
Когда он устраивается рядом со мной, он кивает на мой ремень безопасности. - Надень это.
- Еще не время, - бормочу я.
Он хмурится.
Я хмурюсь. - Кто именно здесь главный?
- Ты, - говорит он, прежде чем наклониться надо мной и застегнуть мой ремень. Когда он отстраняется, его лицо оказывается в дюйме от моего.
У меня перехватывает дыхание, когда он улыбается.
Изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимой, я надеваю наушники и свирепо смотрю на него. - Не разговаривай со мной. Мне нужно войти в курс дела.
- Твое желание для меня закон, босс. - Хадин ухмыляется, как будто точно знает, что делает со мной, и дремлет остаток поездки.