Первое — все эти люди одеты.
И второе — я выгляжу как сумасшедшая.
Я неуверенно моргаю. - Эм… - Может ли сейчас ударить молния и избавить меня от страданий? - Прости. Я не… Я вернусь.
- Подожди, - говорит рычащий голос из моих воспоминаний.
Я оборачиваюсь.
Мужчина, который встает со стула во главе стола, похож на ожившую дорогую скульптуру, воплощающую в себе стальное совершенство от точеной линии подбородка до полных губ. Впалые скулы, за обладание которыми мужчины-модели отдали бы свое левое легкое, доказывают, что мир абсолютно несправедлив, и в генетическую лотерею выигрывают только придурки.
Хадин медленно поднимается. Он достаточно высок, и я все жду, что его голова ударится о потолок, когда он выпрямляется во весь рост. На мне туфли для стриптиза, и мне все еще приходится запрокидывать голову, чтобы посмотреть на него — это несправедливое преимущество, от которого я не привыкла отказываться.
Его волосы темно-русые, безукоризненно ухоженные, но при этом плутовато распущенные, как будто он хочет, чтобы люди думали, что он не прилагает никаких усилий к своей внешности.
После Вегаса я точно знаю, как он выглядит, когда просыпается, и это в десять раз сексуальнее, чем эта ухоженная, не обнаженная версия.
Не то чтобы я хотела, чтобы он был голым прямо сейчас.
Я пас.
Никогда больше.
Суть в том, что "привилегия горячего парня" - это нечто, и у Хадина есть так много всего, что он, вероятно, мог бы захватить мир, если бы захотел.
- Ваня. - Он произносит мое имя, как песню.
Меня притягивают его глаза. Они серо-стальные. Как у волка. Тот синий цвет, который скорее загадочен, чем трепетен. Ледниковые водопады.
За исключением того, что на дне этого водопада находится пенистая и мучительная смерть.
Хадин подходит ко мне и вторгается в мое пространство, как будто у него есть все права в мире. Когда он обнимает меня за плечи, я подпрыгиваю от неожиданности.
- Останься на минутку, - шепчет он мне на ухо. Затем поворачивается к своим гостям. - Уилл, только что произошло кое-что важное. Похоже, нам придется отложить эту встречу.
- Мастер Хадин…
- Сколько раз я говорил тебе завязывать с "мастерами”. Люди косятся на меня, когда слышат это.
- Мастер.. мистер Хадин, ваш отец очень четко выполнил свои инструкции.
- И ты передал эти инструкции громко и ясно, Уилл. Но, как я уже сказала, - Хадин притягивает меня ближе к себе, - произошло кое-что более важное.
Одеколон Хадина вызывает в памяти еще одно воспоминание. Мои руки на его мускулистой груди. Моя шея обвивается вокруг его шеи, когда мы оба возвращаемся в наши тела.
Я напрягаюсь.
Хадин запускает пальцы в мои волосы. Его глаза лучатся озорством. - Ты вернулась со съемок?
Ого! Я в беде.
- Нет. - Я хмурюсь. - Я имею в виду, да.
Его идеальные губы изгибаются, как будто он гордится тем, что получил правильный ответ.
О, Гуччи. Куча неприятностей.
- Мистер Хадин…
- Уилл, мне нужна комната. - Хадин наклоняет голову. - Ваня проделала весь этот путь, чтобы увидеть меня без штанов.
Я толкаю его. Мои руки хлопают по итальянскому костюму, бледной коже и твердым мышцам.
Уилл запихивает в рот что-то похожее на лекарство от изжоги и собирает свои документы. Он и другие костюмы окружают нас, потому что Хадин недостаточно вежлив, чтобы уступить им дорогу.
Когда дверь захлопывается, Хадин возвращается к своему столу и прислоняется к нему. Он скрещивает ноги в лодыжках, как будто позирует для рекламы часов. Одна из тех похотливых, заполучающих всех девушек, если вы купите эти часы, съемок, которые, по сути, являются рекламными кампаниями, приносящими деньги.
Он ухмыляется мне. - Чему обязан таким удовольствием?
Мое сердце учащенно стучит. Думаю, я случайно взбодрила свой здравый смысл, когда ранее грубо выбрасывала его в мусорное ведро. Потому что плейбой напротив меня - самый надоедливый богатый ребенок в истории титулованных денежных мешков, и все же я не могу перестать жалеть, что не вспомнила все, что он сделал со мной в Вегасе.
Вот что я получаю за то, что работаю на двух ответственных работах и напиваюсь, выходя замуж как идиотка.
Собирая оборванные нити своего достоинства, я подхожу к столу и швыряю папку на стол.
Хадин даже не смотрит на нее. - Что это?
- Я хочу развестись.
Темные брови низко нависают над его серо-голубыми глазами. - Теперь ты вспомнила?
- Что это должно означать?
- В то утро ты сказала, что ничего не помнишь. А потом ты вела себя так, словно Вегаса никогда не было. Теперь ты помнишь? - Он ухмыляется. - Женушка?
Я тыкаю себя пальцем в грудь. - Я не являюсь и никогда не буду твоей женой.
- Не в соответствии с великим штатом Невада.
- Подпиши бумаги, ладно, Хадин? Я с тобой не играю.
Раздается стук в дверь.
Входит администратор с нижнего этажа, неся поднос с дымящейся кружкой. - Мистер Хадин, я принесла чай, который вы просили.
- Садись, Ваня. - Хадин опускает подбородок. - Выпей.
- Нет, спасибо. Я подожду здесь, пока ты не подпишешь это, и тогда я больше не буду тебе мешать, юридически и физически.
Грозовые тучи нависают над его серебристыми глазами.
В этот момент у меня звонит телефон.
Это Джунипер.
- Что? - рычу я, пребывая в ужасном настроении теперь, когда передо мной чай, а я не позволяю себе его пить.
Очень ... нужен… чай.
Я сопротивляюсь изо всех сил. - Я кое-чем занята, Джунипер.
- Тогда освободись. Я записал тебя на прием к врачу. Ты пойдешь, даже если мне придется тащить тебя туда самому.
Я стону.
Глаза Хадина останавливаются на мне. Одними губами он произносит: - Что случилось?
Я отворачиваюсь от него. - Почему сейчас?
- Потому что наблюдать, как ты душишь свою селезенку, было, вероятно, худшей частью всего моего года, - растягивает слова Джунипер. - Так что тащи свою задницу к врачу, или я сделаю это за тебя. И поверь мне, девочка. Тебе не понравится, что я буду держать тебя связанной в багажнике. Я буду проезжать через каждого лежачего полицейского отсюда до областной больницы.
- Ты меня ненавидишь.
- Очень. А теперь двигайся. Тебе нельзя опаздывать.
С тяжелым вздохом я засовываю телефон в сумочку. Когда я оборачиваюсь, Хадин стоит прямо за мной.
Я моргаю, и на меня вырывается еще одно воспоминание. Это Хадин, его нос поверх моего. Его губы приоткрыты. Его дыхание - мой единственный кислород.
- Ты не представляешь, как сильно я хотел поцеловать тебя.
Я ахаю.
- Все в порядке?
Я прочищаю горло и делаю гигантский шаг назад. - Конечно. Почему бы и нет?
- Потому что чашка чая находится примерно в десяти шагах от тебя, и ты не набрасываешься на нее, как лев на оленя.
- Технически, львы едят антилоп.
Он фыркает. - Ваня.
- Я должна идти. Я бы сказала, что быть замужем за тебя здорово, но это было бы ложью.
Его губы подергиваются.
Я резко поворачиваюсь и выхожу из кабинета Хадина.
Я замужняя женщина меньше четырех часов, а уже устала. Надеюсь, в ту ночь в Вегасе для меня больше не будет сюрпризов.
ГЛАВА 2
НАМ ПОНАДОБЯТСЯ ПОДГУЗНИКИ
ХАДИН
Единственное, что хуже, чем жениться по-пьяни на своей чопорной подруге детства на свадьбе в Вегасе, - это проснуться на следующее утро и услышать, что она забыла об этом.