- Кто сказал что-нибудь об уходе? - Я требую ответа.
- У нас был роман на одну ночь, - отвечает она. - Что происходит, когда все заканчивается, Хадин? Ты уходишь.
- Кто сказал? - Я рычу.
Она хмурится. - Ты думал, раз мы переспали однажды, то встречаемся и сейчас?
У меня глаза чуть не вылезают из орбит.
- Я здесь с Хадином. Ты уже делаешь этот шаг. Что мешает вам двоим завести настоящие отношения? - Хью отодвигается на край своего места. - Вы знаете друг друга с детства. И тебе достаточно комфортно с Хадином, чтобы, - он запинается, подбирая слова, - познакомиться… э-э, с его Fruit Of The Looms..
- Это Georgiano.
Хью игнорирует поправку. - Он может быть немного несносным, но он хороший парень.
- Он мой парень по вызову, папа.
Хью чуть не падает со стула.
- А что, если я не хочу быть парнем по вызову? - Огрызаюсь я.
Ваня бросает на меня свирепый взгляд.
Мне все равно.
Это ее нелепый способ провести черту на песке.
Меня это не устраивает.
Конечно, раньше я был тем, кто называл секс на одну ночь тем, чем он был. Я был тем, кто не приукрашивал женщин. Я был тем, кто привык отвергать. Но теперь, когда я сижу рядом со своей женой и матерью моего ребенка и она говорит обо мне как о любовнике по вызову, у меня возникла серьезная проблема.
Хью хмурит брови и делает глубокий вдох. - Мне нужно выпить.
- Нам обоим, - бормочу я.
- Я не понимаю, в чем тут проблема, - бормочет Ваня.
- В чем проблема? - Хью хмурится. - Ты использовала этого бедного молодого человека ради его тела, а теперь просто вышвыриваешь его ...
Я киваю и пытаюсь придать себе как можно более жалкий вид.
- ... Так я тебя воспитывал? - Хью плюется.
- Ты никогда раньше не вмешивался в мои отношения. Зачем начинать сейчас?
- Я никогда не попадал на твои… отношения раньше. - Он качает головой. - Ваня, мне нужно некоторое время, чтобы обрабатывать все это.
В напряженной тишине звонит телефон.
Мы все опускаем глаза, чтобы проверить, откуда доносится звон.
- Это мой. - Я торжествующе поднимаю мобильник.
- Это твоя мама. - Ваня отмечает имя, отображенное на экране. - Должно быть, она хочет, чтобы ты был в больнице.
- Дай мне секунду. Я поговорю это на кухне.
- Иди. - Ваня слегка подталкивает меня локтем.
Я плыву в соседнюю комнату.
Мамин голос похож на шепот по телефону. - Хадин, ты не против приехать и побыть с отцом, пока я заберу кое-какие вещи из дома, чтобы взять их с собой в больницу? Уилл собирается забрать меня, и с твоим отцом никого не будет.
Я напрягаюсь при мысли о том, что окажусь в больничной палате отца один. Затем я вспоминаю совет Вани прояснить ситуацию и заставляю себя согласиться.
- Я скоро буду там.
- Спасибо тебе, сынок. И, - мама колеблется, - я знаю, что ты не сходишься во взглядах, но твой папа в очень хрупком состоянии. Не мог бы ты, пожалуйста, не спорить с ним? Для меня?
- Ничего не обещаю.
- Мне нужно нечто большее, Хадин.
Я провожу рукой по подбородку. - Прости, мам. Это все, что я могу дать тебе прямо сейчас.
Она вздыхает и вешает трубку.
Я возвращаюсь в гостиную.
Хью поднимается на ноги. Выражение его лица меньше похоже на "чрезмерно заботливого отца", но больше на "обеспокоенного друга семьи". - Хадин, я слышал о твоем отце. Мне очень жаль.
- Спасибо. Я нужен им в больнице.
Ваня подходит ко мне и сжимает мою руку. - Езжай осторожно.
- Я так и сделаю. - Я остаюсь на месте и смотрю на нее сверху вниз. - Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.
- Угу.
Ее запрокинутое лицо просто напрашивается на поцелуй, но я удерживаюсь от того, чтобы прикоснуться к ее губам, и вместо этого просто смотрю на ее рот.
- И поскольку твой папа здесь, попроси его, прежде чем перетаскивать что-нибудь тяжелое или взбираться на что-нибудь высокое, - говорю я.
Она закатывает глаза. - Ты понимаешь, что я зарабатываю на жизнь тем, что ношу семидюймовые каблуки?
- Вот почему твоя неуклюжесть никогда не перестанет меня поражать. - Я заправляю ей волосы за ухо. - Веди себя хорошо.
Она хмурится. - Не указывай мне, что делать.
Я поворачиваюсь к Хью, который наблюдает за нами с озадаченным выражением лица. - Мне жаль, что я не могу остаться дольше.
- Ничего. - Он отмахивается от меня. - Иди, сынок.
Ваня улыбается. - Позвони мне, если я тебе тоже понадоблюсь.
- Ага. Я скоро буду дома.
Она кивает.
Главная. Когда я ухожу, странное ощущение наполняет мою грудь. С каких это пор я думаю о Ване как о доме?
Из коридора я замечаю папу на больничной койке. Он сидит и работает на своем ноутбуке. Качая головой на его упрямство, я отступаю на несколько шагов назад и делаю свои шаги более отчетливыми.
К тому времени, как я вхожу в комнату, папа лежит на боку, свернувшись клубочком.
Ноутбука нигде не видно.
Я останавливаюсь у подножия его кровати и складываю руки на груди. - Прекрати притворяться, Маллиз. Я видел, как ты проверял акции несколько секунд назад.
Папа рычит и садится. - Тогда почему ты не сообщил о своем присутствии?
- Я хотел посмотреть, что ты будешь делать, когда тебя поймают с поличным.
Он хмуро смотрит на меня, его морщинистое лицо выглядит в десять раз старше обычного. - Ты расскажешь своей матери?
- Меня можно купить.
- Назови свою цену.
- У меня есть вопросы, на которые нужны ответы.
Он бросает на меня подозрительный взгляд. - Что за вопросы?
Я придвигаю стул к его кровати и складываю руки на груди. - Об Олли.
Папа бледнеет.
Я не даю ему соскочить с крючка. Конечно, он, возможно, только что оправился от операции, но он достаточно здоров, чтобы вести дела за маминой спиной. Это значит, что он достаточно здоров, чтобы ворошить прошлое и выяснять отношения со мной.
Он приподнимается на кровати, чтобы смотреть на меня сверху вниз. Мужчине серьезно болен и все же он должен взять верх.
- Что ты хочешь знать? - спрашивает он.
Я смотрю на него, колеблясь.
Шторы задернуты, поэтому в комнате темно. Несмотря на это, солнечный свет все равно проникает внутрь и освещает сжатые руки отца.
- Почему ты не подтолкнул Олли к лечению? - Слова звучат резче и язвительнее, чем я намеревался. Я не могу сдержать ярость, которая закипает у меня внутри. Мой брат мертв, и папа позволил этому случиться. - Ты был единственным, кому он сказал. Единственный, кто мог спасти его. И ты этого не сделал.
- Ты думаешь, я не хотел? - Папа шипит.
- Я думаю, ты только притворяешься, что тебе не все равно. Но когда приходит время появляться, ты волшебным образом отсутствуешь, - огрызаюсь я в ответ.
Его губы начинают дрожать. - Почему ты не продолжаешь ненавидеть меня? Ты все равно не поверишь ни одному моему слову.
Я опираюсь локтями на колени и сдерживаю свои эмоции. Если папа увидит, что я теряю самообладание, он просто почувствует себя увереннее. Он всегда говорил, что способ выиграть любые переговоры - вызвать эмоции у другой стороны. Эмоции затуманивают суждения и могут превратить умного человека в дурака.
Сделав глубокий вдох, я пристально смотрю на него. - Позволь мне решить, верить тебе или нет. Не тебе делать этот выбор за меня.
Уголки его губ приподнимаются, но не расплываются в широкой улыбке. - Он сказал, что ты слишком упрям, чтобы тебя укротить.
- Кто? - Комок подступает к моему горлу. - Олли?
Папа смотрит в потолок. - В тот день, когда ему поставили диагноз, Олли пришел ко мне в офис с планом медиа-хауса. Он хотел спортивную секцию. Хотел превратить это в мини-ESPN7. Он показал мне все эти планы, но я их отверг. Я сказал ему, что для нас не имеет смысла занимать эту нишу. - Взгляд отца перемещается на меня. - Ты знаешь, почему он это сделал?