- Потому что он любил гонки?
- Потому что он хотел, чтобы у тебя было место, которое принадлежало бы тебе.
Мое сердце сжимается так сильно, что я не уверен, что оно когда-нибудь снова будет таким, как прежде. - О чем ты говоришь?
- Мне показалось, что он ведет себя странно, поэтому я не спускал с него глаз.
- Ты шпионил за ним, - перевожу я.
- Я сделал то, что должен был, чтобы убедиться, что с моим сыном все в порядке, - твердо говорит папа. - Тогда-то я и узнал о больнице.
- Так ... Олли тебе никогда не рассказывал?
- Нет. Он не собирался никому рассказывать. Вот что он признал, когда я спросил его об этом. - Папа старается сесть прямее, но капли пота выступают у него на лбу, и он плюхается обратно. - Я умолял его бросить работу и обратиться за лечением, но он отказался. Он сказал, что его болезнь уже достигла последней стадии. Он сказал, что предпочел бы построить что-то, чем мог бы гордиться. Наследие, которое он мог бы оставить после себя.
У меня звенит в ушах.
У меня горят глаза.
Я качаю головой. - Нет, он не отказался бы от лечения, даже если бы ты умолял его. Тебе следовало затащить его туда. Тебе не следовало давать ему выбора.
- Какой отец может посмотреть на своего сына и отказаться от его последнего желания? - спрашивает папа, его ноздри раздуваются.
- Ты должен был что-то сделать. - Я рыдаю.
- Я так и сделал. Я помогал ему работать. Я брал на себя все планы, которые он хотел завершить, и я сплотился вокруг него. Мы делали это вместе. Были моменты, когда он уставал, и я подталкивал его. Я давил на него, потому что знал, что не чувствовал бы себя заработанным, если бы делал всю работу за него. Он хотел это заслужить. Он хотел этот шанс.
Это слишком больно. Я хочу ненавидеть своего отца. Я хочу обвинять его во всем. Это самый простой вариант.
- Меня не волнует, если ты винишь меня, - говорит папа. - Я виню себя.
Показатели на его пульсометре увеличиваются.
- Я должен был умереть вместо него.
Впервые за всю свою жизнь я вижу слезы в глазах моего отца.
- Я не должен был позволять ему делать этот выбор. Я должен был лишить его всякого выбора, чтобы остался только один.
Его лицо краснеет.
На его шее пульсирует вена.
Что-то глубоко внутри подсказывает мне, что то, что я вижу, нехорошо.
- Папа. - Я протягиваю руку вперед. - Папа?
- Я должен был ... - Его слова превращаются в ничто.
Начинает пищать кардиомонитор.
Тело папы пульсирует вверх-вниз. Раскладушка ударяется о стену. Машинки приходят в бешенство.
Я в ужасе отступаю назад, когда дверь с грохотом распахивается и врывается бригада медиков.
ГЛАВА 13
ОДЕРЖИМОСТЬ ХАДИНА
ВАНЯ
Несмотря на то, что папин неожиданный визит не мог быть нанесен в более неподходящее время — кстати, неудобно любое время, когда я голая в постели с мужчиной, - я ценю его присутствие. Особенно когда проект Вегас выражает свое волнение, выплевывая весь чай из банок, который я выпила.
- Все в порядке, Ван. - Папа гладит меня по спине. Его рука теплая и успокаивающая.
Я опускаюсь на унитаз, как будто это матрас из египетского хлопка, и перевожу дыхание. Папа запускает пальцы мне под мышки и отрывает меня от унитаза, чтобы он мог откинуть крышку и спустить окровавленное содержимое в канализацию.
- Ты в порядке? - тихо спрашивает папа.
- Да. - Я заставляю себя встать и, спотыкаясь, бреду к раковине. Папа подает мне полотенце, когда я заканчиваю мыть руки.
- Милая, - он смотрит в землю, - это часто происходило?
- Что, папа?
- Рвота? - В его карих глазах мелькает беспокойство.
Я избегаю его взгляда. - Нет, не совсем. - Прочищая горло, я спешу на улицу, прежде чем он поймет, что я лгу.
Где-то в гостиной вибрирует мой телефон.
Я спешу к нему, ожидая, что это звонит Джунипер, чтобы сообщить мне, что он прибыл в город.
Но это не мой менеджер.
- Привет, Дон, - говорю я, поднося телефон к уху.
Папа входит в гостиную позади меня. Я не смотрю на него, но спиной чувствую его обеспокоенный взгляд.
- Ваня, я только что звонил Хадину, чтобы рассказать ему о ремонте его гоночной машины, и он был вне себя. Он сказал что-то о том, что у его отца был шок.
- Что? - Я кричу.
- Сейчас мы направляемся в больницу. Он по какой-то причине попросил нас не говорить тебе. Что-то насчет нежелания беспокоить тебя, пока твой отец в гостях ...
- Этот идиот!
- Звучит так, будто ты все равно приедешь, - хрипит она.
Черт возьми, да, я так и сделаю. - Спасибо за предупреждение, Дон.
- Кто идиот? - Папа шепчет у меня за спиной.
- Кто же еще? - Я выдыхаюсь.
Я не помню, чтобы мой мозг отдавал моим ногам приказ двигаться, но внезапно я обнаруживаю, что бегу.
- Ваня, - кричит мне вслед папа, - что случилось? Куда ты идешь?
Я с визгом останавливаюсь и оборачиваюсь. На секунду я забыла, что папа вообще здесь. - Пошли. Нам нужно в больницу.
- В больницу? - Его глаза выпучиваются.
У меня нет времени объяснять. Схватив ключи с комода, который Хадин починила для меня на прошлой неделе, я направилась к лифту.
Папа становится рядом со мной.
Я постукиваю пальцами по джинсам, уставившись на цифры.
Давай. Давай.
Папа спокойно наблюдает за мной.
Я делаю вид, что ничего не замечаю, и спешу прямиком к своей машине. Когда я начинаю садиться за руль, папа обхватывает меня за плечо.
- Позволь мне сесть за руль, - говорит он.
Я отдаю ключи, и он садится за руль.
По дороге я складываю руки на груди и начинаю ворчать. - Что, черт возьми, с ним не так? Почему он не рассказал мне о своем отце? Я сказала ему позвонить, если что-то случится. Он меня вообще слушал? Это как разговаривать со стеной.
- О чем ты бормочешь? - спрашивает папа.
- Ни о чем. - Я обхватываю рукой живот. Проект Вегас рассчитан безупречно. Я рада, что у него были нервы до того, как Дон позвонила мне.
Папа замечает, как я держусь за живот, и потирает мое плечо. - Тебя все еще тошнит?
- Нет, вовсе нет. - Если я сейчас что-то и чувствую, то это убийственно.
Его кадык подпрыгивает, папа смотрит прямо перед собой. - Ваня.
Я напрягаюсь. Такой тон он использовал, когда узнал, что я последовала за незнакомыми мужчинами в незнакомую комнату, потому что они сказали мне, что я могла бы зарабатывать деньги, работая моделью в их магазине. После этого я была наказана до конца своей жизни.
Папа поправляет пальцы на руле. Пот стекает по его лицу, несмотря на то, что кондиционер включен на полную мощность. - Ты хочешь о чем-нибудь поговорить?
- О чем-нибудь вроде чего? - Я спрашиваю.
- О всем, что угодно, - говорит папа.
Ну, это расплывчато. - Не совсем.
Мы встречаем поздний вечерний транспорт. Он стоит бампер к бамперу и тянется на многие мили.
Я прикусываю нижнюю губу, чувствуя, как проходит каждая секунда.
Постукивание. Постукивание. Постукивание. Мои руки отказываются оставаться на месте.
- Как у тебя дела с моделированием? - спрашивает папа.
- В последнее время я действительно не занимаюсь моделированием, - признаюсь я.
- Это из-за неприятных комментариев в Интернете?