- Иногда нас шокировало воспоминание о том, что Олли не был нашим биологическим сыном, - признается мама. - Он был таким замечательным, таким любящим. Твой отец видел в Олли большой потенциал. И он был таким. - Ее голос срывается. - Он не был моей плотью и кровью, но он был ребенком моего сердца.
У меня горят глаза. Я прижимаю лицо ближе к окну, чтобы ветер сдерживал слезы.
- После того, как мы потеряли его, твой отец хотел сжечь компанию дотла. Он был так опечален. Но он думал о тебе и о твоих будущих детях. Он подумал обо всей тяжелой работе, которую Олли проделал, чтобы оставить тебе наследство. Поэтому твой отец продолжал это делать. Он поддерживал гоночную трассу открытой. Он спонсировал больше команд. Он все дальше и дальше проникал в твой мир, потому что хотел, чтобы ты знал, что для тебя есть место. Точно так же, как было место для Олли.
Я закрываю лицо рукой. Мои плечи сотрясаются от беззвучных рыданий.
Мама сжимает мою руку. - Твой отец не идеальный человек, Хадин. Ни в коем случае. Он совершал ошибки. Более чем изрядную долю. Но я могу сказать тебе одно — твой отец любит своих сыновей. Их обоих. И все, чего он хочет, это дать им то, чем они могут гордиться.
Я беру себя в руки и смотрю на нее с красными глазами. - Да, ну, иногда папина форма "отдачи" больше похожа на запихивание ее тебе в глотку.
- Я говорила, что он несовершенен, не так ли? - Она гладит меня по спине и замолкает.
- Мама?
- Мм.
- Почему Олли провел последние дни в компании?” - Я упираюсь руками в бедра. - Он бросил все ради этого, но компания не изменилась с его уходом. Он все еще работает. Дела идут лучше. Кто-то заменил его, как только его похоронили. Он не мог забрать деньги, награды, почести - он ничего этого не носил с собой. Почему это имело значение?
Она задумчиво поджимает губы. - Я не думаю, что дело было в деньгах или почестях. Я думаю, ему нравилось то, что он делал. - Она улыбается мне. - И когда ты делаешь работу, к которой испытываешь страсть, работу, для которой ты был создан, тогда, когда ты умираешь, ты умираешь опустошенным и удовлетворенным.
Я проглатываю комок в горле. Большую часть своей жизни я не думал всерьез о своем наследии или своем будущем. Я вообще не думал и не чувствовал.
Но Олли поставил последние свои дни на земле на то, что любил.
Я не знаю, хватит ли у меня сил сделать то же самое.
Мама выходит из машины перед больницей и выжидающе смотрит на меня. - Ты не идешь?
- Скажи папе, что я навещу его позже.
Разочарование искажает черты ее лица. - Хадин.
Я чувствую укол сожаления, но не поддаюсь ее умоляющему тону. Когда мы разговаривали в последний раз, у папы случился припадок. Мы слишком часто сталкиваемся головами, чтобы я мог видеть его в таком состоянии. Это просто небезопасно.
Уилл уезжает. - Куда, мастер Хадин?
Я барабаню пальцами по колену. - Вези меня в компанию.
***
На табличке на столе написано "Оливер Маллиз-младший". Я понятия не имел, что папа сохранил офис Олли. Если бы я зашел в компанию не только для того, чтобы поорать и подраться с папой, возможно, я бы узнал об этом раньше.
Кресло Олли - одно из тех вычурных кресел с высокой спинкой и мягкой обивкой посередине. Мой брат всегда жаловался на свою спину. Я дразнил его и говорил, что он старик. Он улыбался и говорил мне: - Подожди несколько лет.
Я провожу руками по великолепному письменному столу красного дерева. Он слишком велик для меня. Это все мне не по размеру.
Что ты собираешься делать теперь, когда твой отец в больнице?
И мой отец, и мой брат отдали свои жизни этим офисам. Они добровольно повесили себе на шею петли в виде костюмов и галстуков. Они добровольно взвалили на свои плечи бремя тысяч работников и их семей.
Я встаю из-за стола и оглядываю нетронутые вещи Олли. Здесь все чисто. Ни намека на пыль. Как будто папа сам следит за уборкой офиса.
Так много потраченного впустую потенциала.
Так много тихих потерь.
- Я не знаю, смогу ли я быть тобой, Олли, - шепчу я. - Ты был бо́льшим занудой, чем я.
Ответа нет.
Не то чтобы я его ожидал.
Когда тишина становится для меня слишком громкой, я ухожу из компании и жду Ваню возле ее агентства.
Ровно в половине первого она выходит из дома с Джунипером. Они разговаривают и улыбаются. Я бы позавидовал, если бы не знал, что Джунипер счастлив в долгосрочных отношениях.
Ваня останавливается посреди тротуара, когда видит меня, прислонившегося к пикапу, который я украл из своего гаража. Поскольку папа в больнице, меня некому остановить. И машина в любом случае моя.
Ваня оживляется и спешит ко мне. Я бросаю на нее жадный взгляд. Должно быть, у нее была запасная одежда в модельном агентстве, потому что она сменила пижаму. На ней моя толстовка с капюшоном поверх модной блузки и джинсов. Джинсы выглядят раскрашенными, и я не могу не пялиться.
- Привет.
Она спешит ко мне. - Привет.
Джунипер поднимает руку. - Вам, молодожены, спокойной ночи.
- Не обращай на него внимания, - бормочет Ваня.
- Почему я должен игнорировать его. Он прав. Технически мы молодожены.
- Технически, ты преследуешь меня, - говорит она. - Почему ты не дома?
Я обвиваю руками ее талию и притягиваю к себе. Ее тело прижимается к моему, и я не могу отделаться от мысли, что она создана для этого. Она была создана для меня.
- Я ждал несколько часов, и вот как ты собираешься обращаться со мной? - Я шепчу ей в шею.
- Никто тебя об этом не просил, - нахально отвечает она.
- Умный рот, - говорю я, приподнимая ее подбородок и показывая ей другое, более приятное занятие, в котором задействован ее острый язычок.
Она отстраняется, в ее глазах появляется противоречивый взгляд. - Хадин.
- Агаа. Уже поздно.
- Я осознаю время.
- Ты хочешь вернуться домой?
- Есть ли другой вариант? - спрашивает она, потирая лоб. - После разговора о делах с Джунипером мои мозги превратились в кашу. Я бы не отказалась от свежего воздуха и чая.
- Без шансов на чай. Сколько стаканов воды ты выпила сегодня?
Она хмуро смотрит на меня. - С тобой неинтересно.
- Хочешь повеселиться? Я покажу тебе, как это весело. - Я сажаю ее в машину и выезжаю на пару миль за город.
Она оглядывается на высокие заросли. - Ты ведь не собираешься убить меня здесь? Потому что Джунипер видел, как я садилась с тобой в машину. У меня есть свидетели.
- Я могу откупиться от него, - говорю я ей, посмеиваясь.
Она бросает на меня не шути так взгляд.
Когда мы отъезжаем достаточно далеко, я паркую грузовик и обегаю его со стороны Вани. Она издает испуганный звук, когда я крепко целую ее в губы, расстегиваю ремень безопасности и кружу в своих объятиях.
Она обвивает руками мою шею. - Я никогда не привыкну к тому, что ты несешь меня на руках.
- Привыкай к этому, милая. Ты заслуживаешь этого и даже большего.
Она бросает на меня подозрительный взгляд. - Ты в порядке?
- Макс пригласил Дон сюда в первый раз, когда сказал ей, что любит ее. Я вырываю страницу из его книги.
Она морщит нос. - И ты здесь собираешься сделать дерзкое признание?
- Ну, больше нет.
У нее снова появляется этот неловкий взгляд. - Хадин.
- Вот. Позволь мне помочь тебе забраться на заднее сиденье пикапа, - говорю я, прерывая ее, прежде чем она успевает произнести что-нибудь нелепое.