Наконец-то у него появилась Дама Сердца. Обладательницу русых волос и глаз цвета морской волны звали Лерочкой Катиной, и её весьма прельщало находиться в обществе девятиклассников в столь романтичной остановке. Своих приятельниц, принявшихся изо всех сил хохотать над неуклюжими шутками Высокого и напускной робостью Пухляша, она совсем не стеснялась.
В Иннокентии ей виделась высшая форма прозрения, близкая к экспертизе или религиозной секте — настолько душа Буданова тяготела к футболу. Её подруги Светка и Людка с особенной добротой, присущей разве что деревенским «дуняшам» или работницам молочного комбината, снабжали гуляющую компанию позитивом.
Иннокентию, весьма удовлетворённому текущим положением дел, пришли в голову слова из рекламы всем известного пенного напитка: надо чаще встречаться. Они живы, молоды и открыты всем ветрам. Это их юность и больше ничья. Впереди ещё целая юность.
— Так значит ты здесь живёшь? — тишину комнаты с ещё советскими обоями нарушил нежный голос. Наступило время причастия к святая святых Иннокентия — культуре боления.
Буданов знал, что в его берлоге большинству прекрасных дам может быть неуютно, и потому сыграл обычные в такой ситуации смущение и трепет.
— Представь себе. И болею за футбол.
Особый шик в убранстве этой тесной каморки, куда с трудом умещались диван, стеллаж и настенный телевизор, составляли предметы футбольной атрибутики. Вымпелы, шарфы, плакаты, пара раритетных мячей и ноутбук с покрытой повторными наклейками «панини».
Лера округлила глаза, словно находилась в английском пабе, насквозь пропитанном брутальным британским стилем. От царящей в комнатёнке атмосферы футбольной коллекции рябило в глазах. Ещё немного — и её девичий взгляд сыграет обман зрения.
— А «Локомотив» сейчас что, круто играет? — кокетливо промурлыкала Катина.
Иннокентий перестал смущаться и теперь тихо ликовал внутри себя, что смог произвести на даму правильное впечатление. Любой девушке прощается дилетантство в футболе, а за проявленный интерес обычно принято награждать.
— Ну пару трофеев выиграл… — с улыбкой ответил юноша, смахивая ворсинку с повязанного на плюшевого медведя красно-зелёного шарфа. Момент настал. — Держи!
Морская волна так и заблестела в округлом взгляде Леры.
— Это что, подарок?
Буданов молча кивнул, но не смог сдержать выступившего на щеках румянца. Ещё мгновение — и произойдёт финал обряда инициации внутри уютного футбольного храма. Теперь она — болельщик.
Лера протянула руки и прижала игрушку к себе, не забыв при этом чмокнуть Иннокентия в порозовевшую щёку. Её глаза наполнялись нежностью и вопрошали: «ты что, теперь возьмёшь меня к себе на арену?». Он продолжал тихо ликовать и скрестил руки на её спине в жарком объятии, почувствовав тепло её стройного девичьего стана.
Когда нечего делать, на ум всегда приходит игра в города. Сидящим на скамейке с банками сладкой газировки парням с утра пораньше улыбнулось прогулять школу. И только прохожие, сновавшие по бульвару в разные стороны, напоминали Высокому и Пухляшу, о своей вечной занятости и бренности бытия. Напрашивался случай развлечь друг друга игрой, да и подростковые мозги попутно размять.
Пухляш считался превосходным тактиком по игре в города, ведь только его чуткий ум помнил тех населённых пунктов, где базируются футбольные клубы. С каждым новым ходом его веснушчатое лицо довольно расплывалось, поскольку география не входила в число любимых школьных предметов Высокого.
Скучающие на бульваре парни играли на щелбаны. Без всякого природного источника кофеина, а лишь благодаря выпитым сладким энергетическим напиткам их тут же потянуло на приключения.
Рядом прямо на мусорный бак приземлилась серо-чёрная ворона и принялась рыться клювом в мусоре. Высокий, недолго думая, решил запустить в неё смятой алюминиевой банкой, но промазал. Сидящий рядом пухлый «дружбан» блеснул очками и саркастически заметил: «вороны — самые умные птицы на земле, а ты в них кидаешься». Тот в ответ лишь громко хмыкнул и произнёс:
— Умные птицы в мусоре не копошатся. У Алекса Фергюссона интеллект повыше будет.
Исчерпывающий ответ не располагал к дальнейшему спору школьников на тему орнитологии. Тем более, что успехи клуба из Манчестера волновали их гораздо больше научных фактов. Как пел классик постсоветского рока: «все ушли, остались двое в мире самых чокнутых людей».