— Конечно, милая! — подхватила доктор Катя. — Прекрасна! И ты все это увидишь сама!
Маруся непонимающе посмотрела на доктора, а потом поняла, что говорила вслух. Она обвела глазами бежевые стены и вновь вернулась в действительность. Маруся поежилась.
— Мне нужно все вам рассказать? — тихо спросила она.
— Ни в коем случае, — твердо ответила доктор. — Зачем?
— Ну как зачем, ведь вы для этого пришли. — Знакомые нотки вызова зазвенели в ее голосе.
Но доктор Катя, будто не замечая и не слушая, вытянула ногу и пристально рассматривала туфлю.
— Значит, не стоит носить? А я-то вот думала, может, прокатит? Сейчас молодежь так одевается. Чем страшнее, тем моднее.
— Екатерина Андреевна, вы меня слышите! — Маруся повысила голос.
— А? Ой, прости. Что ты сказала? — спохватилась врач.
— Я говорю, что не буду ничего рассказывать, — напомнила Маруся.
— О чем?
— О том, что со мной случилось.
— Ах об этом, — врач махнула рукой. — Да господь с этим. Кому это интересно? Я ж к тебе туфли пришла показывать, а ты все о работе, — она вновь подняла ногу. — Мань, а если длинные брюки надеть, ведь прикроет больше половины. Кожа-то натуральная, классная...
— Значит, вам это не нужно? — с надеждой спросила Маруся.
— Чего? Туфли? Очень нужны! Я мужу наказала привести итальянскую обувь, а он мне вот ЭТО притащил.
— Да оставьте вы в покое свои туфли! — взорвалась Маруся. — Я вам об изнасиловании говорю, а вы мне про ваши идиотские туфли!
— А как я об этом могу с тобой говорить, если ты все десять дней в стенку башкой уперлась и ни гу-гу? — удивилась доктор Катя. — Хочешь поговорить — валяй. Хочешь? — И она близко-близко придвинулась к девочке.
— Хочу! — выкрикнула Маруся.
Через сорок минут Катя Стрепетова, сокурсница Натки и очень талантливый психотерапевт, вышла из палаты и осторожно прикрыла дверь. Устало привалилась к косяку.
— Доктор, вам плохо? — Молоденькая медсестричка заботливо прикоснулась к плечу Кати.
— Да нет, все в порядке. Где Наталия Эдуардовна?
— На операции.
— Ладно. — Катя кивнула головой. — Маруся спит, так что не беспокой ее, пока сама не позовет.
— Получилось? — участливо спросила медсестра.
— Более чем, — хмыкнула доктор.
Зазвонил сотовый телефон. Катя вытащила трубку из кармана. Ее вызывали в другое отделение. Распрощавшись с сестрой, доктор заспешила к другим пациентам. С Наткой они пересеклись только под конец рабочего дня.
— Ну, где ты бродишь, Кать? — Натка влетела в Катин кабинет, когда та уже натягивала плащ.
— Где-где... — проворчала Катя. — Я-то здесь, а ты все в операционных.
— Ну! — требовательно спросила Натка. — Как она сегодня?
Это было не праздное любопытство, поскольку все, что зависело от Натки, она сделала еще десять дней назад. Натка до сих пор не могла заснуть спокойно. Только после пары таблеток феназепама приходил спасительный сон. Да и тот ненадолго.
Тогда, в ту страшную ночь она ни о чем не спрашивала Марусю. Просто засунула ее в машину вместе с пледом и покатила к себе в больницу. Девочку тут же положили на операционный стол. Операция была небольшая, слава богу, но все же несколько швов наложить пришлось. У Натки тряслись руки, и ее выгнали из операционной.
На следующий день в ординаторскую заявилась милиция. Так было всегда, когда в больницу поступали девочки с признаками изнасилования. А что могла сказать Натка? Лерка — в Белых Столбах, где Фая и девочки — она не знала. Она даже точно не могла сказать, кто такое сотворил с Марусей, хотя догадывалась.
— Нам надо поговорить с девочкой, — в который раз настаивал усталый майор.
— Бесполезно. — Натка закурила. — Во-первых, она сейчас спит, а во-вторых, она молчит с тех пор, как я ее в больницу привезла.
Это было правдой. Бравые милиционеры дождались, пока Маруся откроет глаза, но так ничего от нее и не добились. Манька тупо смотрела в серые глаза майора и не издавала ни звука. Мужики пожали плечами и ушли, наказав Нате, что если она хоть что-то узнает, тут же пусть отзвонится.
Лишь к вечеру Натка добилась от Маруси, хотя бы когда и откуда вернется Фаина с внучками. Мертвым, каким-то загробным голосом Маруся сказала название пансионата.