Она говорила и говорила, и скупые слезы скатывались по морщинистому лицу, оставляя темные дорожки туши. Постоянное безденежье, мотания по больницам, где лежал сын, невозможность уединиться в маленькой квартирке... Она уже не выдавала факты, а жаловалась, жаловалась... И это было так больно и обидно, что под конец Фаина откровенно заплакала.
Ольга молчала, только изредка что-то записывала в своем ежедневнике тонким золотым пером. Фаина в последний раз всхлипнула и прохрипела:
— Это — все.
Ольга кивнула и взялась за телефон. Сначала она позвонила Наталье Баскаковой и попросила ее приехать. Потом делала еще множество каких-то звонков и разговаривала до самого приезда Натки.
Затем выслушав Наталью, они долго спорили о какой-то клинике для Леры. Фаина им не мешала. Она так устала, что даже не вникала в то, что они говорят. Факт, что Ольга приехала, вселял в нее надежду, что все наконец образуется, что нашелся человек, который будет решать их проблемы.
— Девочки, я пойду прилягу, — тихо сказала она.
— Конечно, Фаина Исааковна, — не отрывая взгляда от кнопок телефона, откликнулась Ольга. — Спасибо вам. — Она вскинула глаза. — За все.
Фаина слабо улыбнулась и вдруг, наклонившись к бывшей невестке, которую никогда не любила и никогда даже не прикасалась к ней, крепко ее обняла. И тут же почувствовала, как Ольга крепко обхватила ее шею в ответ.
— Все наладится, — шепнула ей Ольга, и Фаина, прикрыв дверь, ушла в комнату, где уже пятый час Анюта с Соней смотрели мультики.
Ольга плотнее прикрыла дверь, развернулась к Натке и прошипела:
— Какого черта вы мне не звонили?!! Нашли же меня сейчас, так почему?..
— Во-первых, Ольга Васильевна, мы пытались, — резко прервала ее Натка. — Но тщетно. По тому телефону, что был у дяди Леши, вы уже не проживали. Во-вторых, Лерка — ваша дочь. И гордыни у нее не занимать. Она просто не желала обращаться к вам за помощью!
Натка понимала, что это жестоко, но пусть так! Ей плевать, что о ней будет думать эта успешная, лощеная дамочка, которая бросила дочь и не справлялась о ее делах четырнадцать лет! И если Ольга сейчас начнет в чем-то обвинять Лерку, Натка будет бороться до конца, хотя это и не в интересах Лерки. По крайне мере сейчас!
Но Ольга и не думала что-то говорить в ответ. Она упала на стул. Плечи опустились, и на какое-то мгновение тень боли и разочарования промелькнула на красивом лице. Но лишь на мгновение.
— Понятно, — холодно сказала она. Плечи развернулись, лицо вновь закаменело. — Все верно. По-другому и быть не могло. Значит так. У меня — три дня. И за это время мы вот что должны сделать.
Последующие трое суток представляли собой сплошной ад. Натка перевезла Леру из Белых Столбов в частную клинику, куда уже успела съездить Ольга. О чем уж она там разговаривала с главврачом, Натке осталось неизвестным, но огромное количество нулей, написанных на счете, который она относила в банк, впечатляли.
Петька с Тиной обзвонили все больницы и нашли Алексея Пересветова в самой ужасной, какую только можно найти в столице, в не менее ужасном состоянии. Опять-таки неизвестно какими средствами и какими суммами апеллировала совладелица банка в Бонне, коим являлась Ольга, но через три часа после обнаружения бывшего мужа в реанимации самолет Красного Креста уносил Алексея Пересветова в Германию, в госпиталь.
Далее Ольга занялась квартирой. Натка с Тиной и бабушкой паковали вещи, а Петька с Ольгой объезжали с риелтором крупной фирмы по недвижимости все предлагаемые квартиры. Выбрали огромную четырехкомнатную квартиру в соседнем районе. Ольга провернула сделку за полтора дня, что на сегодня было просто невозможно!
Так что перевести всех троих девчонок в другую школу за полчаса не представляло для Ольги проблемы. Она даже не пошла на встречу с директором. Просто позвонила и спросила номер счета данного учебного заведения. Неудивительно, что после получения огромного компьютерного, полностью оборудованного класса директор означенной школы с радостью принял трех учениц в середине учебного года. Правда, Ольга настаивала на платной гимназии, но Фаина сказала, что это будет уже слишком. Ольга не спорила. Время поджимало. Договорились, что вернутся к этому разговору, когда поправится Валерия.
— Вроде все, — подытожила Ольга, зачеркнув последнюю запись в своем еженедельнике.
Они сидели в большой просторной кухне, среди коробок и тюков. Соня наклонилась над записями Ольги.
— Бабон!
Ольга в который раз за последние три дня улыбнулась на это свое новое имя. Сонька придумала название своей вновь обретенной бабушки, и Ольге это понравилось.