— Прекрасно, спасибо, — вежливо ответила она. — Никаких проблем. На всякий случай я пустила Лаки спать в дом, но он даже не лаял.
— Ну что ж, увидимся в девять. До свиданья!
— До свиданья.
Мило, что он позвонил, подумала Эмма, положив трубку на рычаг.
Так как Бейб спала и к тому же на улице после дождя было холодно, Эмма решила не брать старую собаку с собой в Гленальбин. Коротенькая прогулка днем, когда по прогнозам синоптиков ожидается теплая погода, для ее артрита будет полезнее.
После завтрака Эмма и Лаки отправились на прогулку. Хотя Эмма надела джинсы и видавший виды свитер, она не смогла воспротивиться желанию повязать вокруг шеи шарфик. Черный с голубым шелковый шарфик оттенял ее серые глаза и нежный цвет кожи. Кейн вышел из дома встретить ее, и веселая искорка, промелькнувшая в его взгляде, показала Эмме, что он заметил, для кого она хотела выглядеть красивой.
Мурашки забегали у нее по коже, но Эмма все же выдавила из себя улыбку.
— Вы не взяли Бейб? — спросил он.
— Нет, она с утра сильно прихрамывает, поэтому я оставила ее дома. — Эмма замолчала, потом с усилием продолжила: — Я не поблагодарила вас как следует за вчерашнюю помощь.
— Вы достаточно поблагодарили меня, — сказал он, оценивающе глядя на нее своими холодными золотистыми глазами. — Не подумайте, что я не принимаю вашу благодарность, но любой другой на моем месте поступил бы точно так же.
— Может быть, — кивнула Эмма, гадая, поверит ли он ей, — но я рада, что именно вы оказались там. Одна я бы очень испугалась. Мне это послужило уроком, но…
— Надеюсь, — резко перебил он ее, — что, если бы вы поехали домой одна, у вас хватило бы ума развернуться и приехать обратно к нам.
Она хотела было объяснить ему, что никогда бы так не поступила, что у нее вообще нет привычки просить у кого-либо помощи, но поняла, что это ничего не даст. Поэтому она только произнесла:
— Что ж, сейчас это уже не имеет никакого значения, и больше такое не повторится. Ну, где там ваша лошадь?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Асти оказалась гнедой кобылкой, резвой и грациозной, с породистой мордой и белой звездочкой на лбу. Она фыркала Кейну в лицо и тыкалась мордой в его широкую грудь. Он нежно поглаживал лошадь руками, что-то говоря ей тем проникновенным голосом, от которого у Эммы бегали мурашки по коже, потом протянул одну морковку, а другую передал Эмме.
— Спасибо, — сказала Эмма. — Ну, на возьми, моя хорошая, — пробормотала она, держа морковку на раскрытой ладони. — Ах ты, моя красавица… Чудесная моя…
Асти приняла подношение, энергично жуя, а Эмма в это время погладила ей челку, похлопала по лоснящейся шее, продолжая говорить ровным голосом, словно гипнотизируя ее, до тех пор, пока кобылка — привыкшая к запаху и голосу Эммы — не наклонила голову, чтобы внимательнее рассмотреть Лаки.
Собака по-своему ответила ей взаимностью, и они оба, все еще настороженные, пришли к некоторому молчаливому взаимопониманию.
— Молодец, — сказала Эмма. — Сидеть!
Лаки тотчас выполнил приказ.
С явной грубоватостью в голосе, поставившей Эмму в тупик, Кейн тихо произнес:
— У вас интересный подход. Мне кажется, вы гипнотизируете каждое животное, с которым встречаетесь. Почему вы не выучились на ветеринара?
Она пожала плечами.
— Обстоятельства сложились неблагоприятно для меня.
— А именно?
Бесшумно двигаясь, она взнуздала кобылу, встав так, чтобы он не видел ее лица.
— После смерти отца я обнаружила, что у нас нет денег.
— Он оставил вас без гроша?
Черт бы побрал этого человека! Неужели он не понимает, что она не хочет говорить об этом?
— Дом пришлось продать, чтобы рассчитаться с кредиторами. Денег, вырученных за мебель, хватило на учебу в политехническом институте и на проживание в пансионе в течение года.
— Разве вашему отцу не приходило в голову, что вы будете в некотором роде нуждаться в защите, если с ним что-нибудь случится?
Эмма закусила губу.
— Отцу казалось, что он будет жить вечно. А умер он в сорок лет.
Красноречивое молчание Кейна не оставило у Эммы сомнений в том, что он думает по поводу такого отношения отца к дочери.
Легко и непринужденно она проговорила:
— И тем не менее мне нравится моя жизнь и моя работа, поэтому не надо меня жалеть. Мечтать получить то, чего никогда не получишь, — пустая трата времени.
Привязав лошадь к изгороди, она повернулась к Кейну и спокойно выдержала его тяжелый взгляд.