— А вдруг его послал сам Сет? — задал провокационный вопрос Конан.
— Не думаю, — произнес змеепоклонник. — Магу наплевать на интересы Стигии. Он хочет лишь одного — безграничной власти. Атхемон прикрывается именем нашего бога, тем самым обманывая воинов. Ведь мы верили ему…
— Вот поэтому я и ненавижу колдунов, — заметил киммериец.
— Но ведь ты сам служишь Андурану, — проговорил сотник.
— До поры, до времени… — вымолвил северянин. — Король Кироса хорошо платит. Как только все демоны будут посажены на цепь, я уйду. Место личного телохранителя меня не привлекает. Престол и корона — вот, что нужно настоящему воину.
— А ты, я вижу, не мелочишься! — рассмеялся Хотеп.
Тем временем, девушка закончила перевязку воинов Конана. Под глазами Селены варвар заметил синие круги. Она устала, очень устала и порой даже пошатывалась. Ей бы отдохнуть, поспать… но позволить себе такую роскошь путешественники не могли. Солнце уже поднялось слишком высоко. Взглянув на Конана, волшебница слабо улыбнулась и сказала:
— Угрис родился в рубашке. Теперь его жизни ничего не угрожает. Но удивительно, как при столь большой потери крови он, вообще, дотянул до утра!
— На всё воля богов, — спокойно ответил киммериец,
Вскоре вернулся отряд Валера. Шемиты несли набитые доверху дорожные сумки. Чужестранцы ограбили лишь несколько домов, а солдаты банту оберут весь квартал дочиста — Нгвалу наверняка даст своему клану возможность расквитаться с врагами, а заодно и вволю пограбить. Победители в Ксухотле редко проявляют великодушие.
Завтракать пришлось в таверне, среди мертвых тел. Двигаться в путь на голодный желудок никто не желал. На улице то и дело слышались громкие торжествующие крики. Банту были опьянены кровью и вседозволенностью.
Хасан уже объявил, кто из «барсов» остается. Вместе с десятником в городе. Спорить шемитыь не стали, но на их лицах читалось разочарование. И хотя ранения причиняли воинам сильную боль, они верили, что выдержат предстоящее испытание. Северянин встал, оглядел людей, тяжело вздохнул и произнес:
— Пора.
Взвалив за спину тяжелые сумки, «барсы» неторопливо покидали «Сердце льва». Опираясь на копье, ковылял Аджа. Кушит был необходим варвару как переводчик. Кто знает, какие еще племена отряд встретит на пути?
За Селеной неотступно следовал Исайб. То и дело телохранитель с подозрением поглядывал единственным глазом на стигийцев. Не задумали ли чего проклятые змеепоклонники? Им доверять нельзя…
Шемиты прощались с товарищами. Большинство из них уже никогда не вернутся в родной Кирос…
Сразу за варваром вышел Хотеп.
— Удачи вам, — проговорил сотник.
Конан удивленно обернулся. В глазах стигийца не было ни капли лукавства. Воин сказал это совершенно искренне. Улыбнувшись, киммериец заметил:
— Она нам не помешает.
Северянин протянул руку змеепоклоннику. Хотеп поспешно сжал ладонь варвара. Удивительное и странное примирение двух заклятых врагов… Кровавая ночь в Ксухотле многое изменило в их сознании.
Идти по улицам столицы тлацитланцев было страшно. Шари под присмотром солдат короля уносили трупы, но их не ставилось меньше. Куда бы человек ни бросал взгляд, всюду он видел следы безжалостного побоища. Земля даже не успевала впитывать кровь. Путешественники то и дело обходили запекшиеся грязно-бурые лужи.
Но вот и Полуденные ворота. Прямо на башне повешены шестеро лучников, перешедшие на сторону бунтовщиков. Еще несколько воинов лежат на крепостной стене.
— Никак не могу понять, — вымолвил аквилонец, — почему шари остались в Ксухотле? Они ведь имели возможность покинуть город и избежать гибели.
— Ты в Черных королевствах, — ответил Конан, — не забывай об этом. Здесь свои обычаи и законы. Нгвалу убьет каждого десятого, не больше… Королю нужны подданные, даже если они из враждебного клана. А в саванне беглецов поджидают другие опасности — голод, жажда, дикие звери. Здесь часто промышляют амазонки и ганаты. Шансов уцелеть и найти пригодный к жизни оазис — немного. Да и его жители без боя не сдадутся.
— Значит, единственная надежда — остаться в Ксухотле, — изумленно сказал Валер, — и ждать милосердия от правителя.
— Именно так, — подтвердил киммериец. — Спасение тлацитланцев в надежности крепостных стен. Люди прекрасно это знают, а потому ведут себя тихо и покорно.
— Что там происходит? — воскликнула девушка, указывая на восход.
Только сейчас северянин заметил впереди большую толпу ксухотлцев — посреди нее выделялись носилки властителя. Рядом с королем расположилась полукругом сотня преданных воинов. Пленники шари копали землю, еще два десятка побежденных стояли со связанными руками. Вот, одного из них подвели к яме и заставили прыгнуть в нее. Рабы тотчас начали закапывать пленника.
— Не знаю, — пожал плечами варвар. — Нгвалу порядочный мерзавец и наверняка придумал что-то ужасное. Убить человека просто так для него — это скука.
— Ты не ошибся, — пробурчал кушит. — Мы наблюдаем любимое развлечение тлацитланцских правителей. Я слышал о нем не раз. Приговоренного к смерти закапывают по пояс в землю. Выбраться самостоятельно он не может. Запах привлекает львов, гиен и шакалов. Хищники устремляются к добыче, и начинается кровавое пиршество. Само собой, король и его приближенные следят за зрелищем с безопасного расстояния, чаще всего, со стены. Львов не останавливают даже расставленные факелы.
— Боги, какой ужас! — вырвалось у волшебницы.
— Да, — протяжно вымолвил Хасан. — В жесткости с местным жителями трудно сравниться. Даже из убийства они сделали развлечение!
Аджа внимательно посмотрел на пленников. На его устах появилась горькая усмешка. Покачав головой, наемник заметил:
— Судя по одежде пленников, Нгвалу расправляется с вождями шари, уничтожает верхушку племени. Жалеть тлацитланцев не стоит. Если бы победили они, то на копье висела бы голова короля, а закапывали Гсару и других банту…
— Или нас, — вставил аквилонец.
— Возможно, — произнес кушит. — Таковы местные нравы.
Конан повел отряд в обход места казни. Встречаться сейчас с правителем у него желания не возникало — киммериец опасался за Селену. Властитель государства часто непредсказуемы в своих решениях. Кроме того, Нгвалу наверняка задержит чужестранцев, чтобы в очередной раз похвалиться своей победой. Король чересчур самолюбив и словоохотлив, а время поджимает.
Двадцать лиг — вовсе не пустяк.
Путешественники, несмотря на полученные раны, двигались достаточно быстро. Ксухотл остался далеко позади, и это уже радовало. От его посещения у шемитов остался на душе горький осадок. Отряд понес слишком тяжелые потери.
Такими темпами до Друджистанских гор доберутся только гигант-северянин, волшебница, ее преданный телохранитель и сотник…
Несколько раз воины замечали в траве львов. Многочисленные прайды почуяли запах крови и устремились к добыче; хищников не пугала даже близость людей. Львы привыкли к подобным жертвоприношениям. Судя по всему, большинство пленных шари не доживут до наступления темноты.
Прошло около трех колоколов, прежде чем варвар увидел на горизонте группу всадниц. Амазонки их уже ждали.
— Воительниц не меньше сотни, — с волнением в голосе заметил Валер. — Не слишком ли большое сопровождение для лошадей?
— Не волнуйся, — усмехнулся Конан. — Сейчас нам ничего не угрожает.
Женщины терпеливо ждали приближающихся путешественников. Когда до них осталось четверть лиги, три наездницы устремились вперед. Первой скакала девушка лет восемнадцати. Прямая спина, приподнятый подбородок, высокая колышущаяся грудь. Волосы собраны на затылке, глаза горят, крепкие бедра обнажены — киммериец сразу узнал Зулилу. За прошедшие годы девушка окончательно повзрослела и похорошела, ее облик мог вызвать желание у любого мужчины.
Воительница ловко вспрыгнула с коня, бросила поводья своим спутницам и побежала к северянину. Ни слова не говоря, чернокожая красотка обвила руками шею варвара и впилась устами в его губы. Признаться честно, подобного проявления чувств со стороны Зулилы киммериец не ожидал. Осторожно взяв девушку за талию, северянин немного отстранился. Чуть в стороне стояла Селена. Глаза волшебницы метали молнии праведного негодования.