Двухместный кабриолет наконец остановился, после чего спутник водителя встал в полный рост (поставив ногу на сиденье, с которого только что поднялся). Отстраненно-спокойно, можно даже сказать, буднично, он вскинул на плечо противотанковый гранатомет, проверил упор, не торопясь прицелился, выдержал точно выверенную театральную паузу – и только после этого ненужного, в общем-то, спектакля привел в действие спусковой механизм.
Охотник делал все нарочито медленно, чтобы до жертвы дошла простая истина: НИЧЕГО У НЕЕ НЕ ПОЛУЧИТСЯ. Ни в одиночку, ни с чьей-либо помощью. Ее найдут и уничтожат – не важно, с охраной она будет или без.
Правила грязной игры придумал не я. Поэтому и изменить их не в моих силах. К чести Туши стоит отметить – парень все-таки попытался выстрелить. У него не было такой феноменальной реакции, как у Быстрого, но он все же вскинул пистолет, хотя заранее знал – невозможно попасть с такого расстояния, да еще из такой неудобной позиции. Снайпер, внимательно следивший за нашей машиной, ликвидировал Тушу, который вышел за рамки дозволенного, еще до того, как играющий на публику охотник выстрелил из гранатомета.
Теперь из пяти человек, купивших билеты на грандиозное мегапредставление, в живых остались двое. Только мы с мистером Лантом продолжали внимательно наблюдать за происходящим. Хотя, по правде говоря, смотреть было не на что. Полуторакилограммовая боеголовка пробивает 370-миллиметровую броню, не говоря уже о хрупкой жестянке, где пара людей покорно ожидает смерти. Я успел только грязно выругаться про себя, после чего раздался оглушительный взрыв, и машину подбросило вверх.
Охотник использовал противотанковый гранатомет не для того, чтобы разметать наши бренные останки по ветру. С его точки зрения, это была бы слишком простая и быстрая смерть. Он выстрелил не в саму машину, а в участок асфальта рядом с передним колесом. Взрывная волна не только разворотила переднюю часть автомобиля, но и подбросила его вверх. После чего искореженный обломок, некогда называвшийся транспортным средством, завалился набок, подмяв под себя стоящее рядом такси.
Во время полета мертвое тело Туши выбросило из машины, а меня нанизало на острый обломок боковой стойки. Не зацепись я за это препятствие, наверняка дотянулся бы до пистолета, валявшегося неподалеку.
«Проклятые дилетанты, все из-за вас!» – хотел изо всех сил закричать я, но не смог – во рту скопилось слишком много крови, а выплюнуть ее уже не было сил.
Жизнь покидала тело вместе с вытекающей из раны кровью. И как ни странно – начиная с определенного момента пропала боль. Ее просто не стало.
«Смертельное ранение, – не без удовлетворения подумал я, перестав чувствовать тело. – Сдохну раньше, чем Злая начнет полосовать кишки своими ужасными зубами. Даже если адская тварь успеет, мне ничего не страшно!»
Это была последняя здравая мысль. В угасающем сознании еще успело промелькнуть обезображенное лицо мистера Ланта, а затем свет выключили, и фильм кончился. Я ошибся в одном – в летнем кинотеатре показывали не боевик, а мелодраму. Ведь это только в мелодрамах в итоге все погибают.
Глава 5
После неудачи с телохранителями я вновь попытался ограбить банк. Но теперь мной двигало скорее отчаяние, чем надежда. И потому уже с самого начала попытки были обречены на провал.
С завидным постоянством проклятые киборги потрошили нашу команду, словно куриц, попавших на разделочный стол повара. И с каждой новой неудачей в душе умирала какая-то частица моего истинного «я». А ее место заменяло нечто такое, что невозможно описать простыми человеческими словами. Те, кто прошел через ад, уже ничего не могут сказать, а остальные не поймут сплава боли, отчаяния и безысходности, который подавляет сознание, превращая некогда нормального человека в жалкую тень.
В конечном итоге, устав от всего на свете, я в очередной раз уединился в отеле. Старенький телевизор работал сутки напролет, а я с отрешенностью манекена сидел в кресле, бессмысленно глядя на экран. Состояние походило на медитацию или транс. Так можно было провести остаток вечности, но через полтора месяца кончились деньги.
Хозяин ночлежки пришел требовать оплату. Жестокий мир не оставлял меня в покое даже в этом убогом захолустье. Я пытался уладить дело миром, но тщетно. Лоснящийся от пота ублюдок оказался на редкость несговорчивым. Неприятный разговор закончился демонстрацией пистолета и обещанием вышибить мозги, если меня еще раз побеспокоят.
Грузно опустившись в кресло, я вновь обратил взор в сторону телевизора, но в покое меня уже не оставили. Сотрясая воздух криками о взбесившемся маньяке, хозяин вызвал полицию.