— Пожалуйста, называйте меня дедушкой. Вы и Луис теперь одно целое. Вы семья. — Он добродушно похлопал ее по руке. — Откуда же вы знаете испанский? Луис мне про это не говорил.
— Я готовила сюрприз для этого визита. Специально брала уроки.
— О, вы сама сюрприз! Так и Луис об этом ничего не знал? Ну и ну! — кудахтал старик, радуясь смущению внука. — Наверно, они с Рамоном обсуждали все свои секреты при вас, ничего не подозревая, — сообразил Кеведо-старший.
— Нет, такого не было, дедушка. — Луис обжег ее предупреждающим взглядом, потом взял ее руку и резко сжал прежде, чем она успела что-то ответить. — Аманда — это какой-то фонтан сюрпризов и наслаждений.
Появление девушки с сокровенной бутылкой вина позволил Луису сменить тему разговора. Он разлил вино в бокалы и стал обсуждать достоинства вина с дедушкой, который, как сообразила Эмма, был его производителем.
— Мы совсем вогнали вас в уныние нашими разговорами о виноградниках и урожаях! — Дон Рафаэль наполнил ее бокал.
— Да нет же, мне это очень интересно! — ответила она, и дон Рафаэль широко улыбнулся.
Эмма все-таки волновалась: ее поступок выглядел, наверное, глупой демонстрацией. А Луис, возможно, теперь считает, что она вообще насквозь фальшива.
Вскоре пришла Мария и сообщила, что стол готов к обеду. Все были приглашены в столовую. Дон Рафаэль настоял, чтобы Эмму посадили рядом с ним.
— Мне будет приятно с вами побеседовать. Давно ли вы начали брать уроки?
— Я выбрала интенсивный курс. — Эмме хотелось поскорее уйти от этой темы. — Потом у нас ведь в школе преподавали немного испанский, так что азы я знала.
— Мой сын должен оценить такой подвиг.
— Мне было приятно. Я ведь очень его люблю. Но только он неблагодарный. Посмотрите на его постную физиономию!
Внимание Эммы переключилось на поданное блюдо, и она механически потянулась за ложкой, но вовремя спохватилась — взяла бокал с водой и отпила глоток. Кажется, один Луис заметил едва не допущенный ею просчет. Губы его растянулись в невольной ухмылке. Она ответила ему нежной улыбкой, и он отвернулся. Ему-то что, а на нее многолетние школьные обеды наложили прямо-таки клеймо. Вечно приходилось проглатывать все стоя или на бегу, боясь потратить лишнюю секунду.
— Между прочим, Гойю, про которого я тебе говорил, дедушка, будут продавать с аукциона в течение трех недель. Я попросил Генри прислать тебе каталог, — сказал Луис, когда съели суп.
— Так то, что я видела в холле, не копия? Подлинный Гойя? — спросила Эмма дона Рафаэля; Луис после этих слов едва не пролил вино на скатерть.
— Конечно, подлинный Франсиско! — Дедушка заулыбался. — Он ведь был безумец, совершенный безумец, но гений, гений! Признаюсь вам, я на нем помешан. У меня есть еще две его работы, которых вы пока не видели. Я уже предвкушаю тот радостный час, когда буду вам их показывать.
Удача опять улыбнулась Эмме. На первом курсе она проходила историю испанского искусства. С каким трудом скапливала она деньги на альбомы репродукций! И вот теперь эти знания пригодились. Она могла разговориться и о Гойе, и о Пикассо, когда разговор переключился на него.
Только почему Луис сидит с каменным лицом? Почему без конца обменивается знаками с Рамоном? Разве ему не приятно, что его подружка не круглая невежда? Вот дону Рафаэлю это очень даже приятно. В конце концов, Луис сам виноват, что не предупредил ее, что есть вещи, не подлежащие здесь обсуждению.
— А с нашей литературой вы тоже знакомы, Аманда?
Эмма почти физически ощутила, как Луис и Рамон затаили дыхание. Все же не надо слишком уж щеголять своей осведомленностью.
— К сожалению, только в переводах.
— Ну да, а как же еще? А что вы читали?
— «Дон Кихота»… И вот еще что на меня произвело огромное впечатление — трагедии Лорки. Потом я стала читать стихи, но, боюсь, наши переводчики… У них кишка тонка. Скоро я уже смогу читать Лорку в оригинале.
Вечер прошел быстро. Эмма блистала и была на седьмом небе. Дон Рафаэль был интересным, живым собеседником. Что же касается его внука, то по мере приближения ночи он становился все мрачнее. Эмма, как было ей предписано, старалась не превышать своей алкогольной нормы, но сам Луис пил бокал за бокалом. Она заметила удивленный взгляд дона Рафаэля, адресованный ему.
— Я приношу извинение за нарушение твоей монополии. Прости меня. Мне ведь всего неделю дано наслаждаться ее чудесным обществом, а у тебя с ней целая жизнь впереди.