Были свои стахановцы и среди верно служивших этой системе писателей — Александр Чаковский, Мирзо Турсун-заде, Сергей Сартаков, Михаил Храпченко, Семён Бабаевский… Их много. Возьми любую книгу писателя-героя того времени и найдёшь в ней воспевание величайшей эпохи, сталинской или брежневской, а по сути — рабского труда, нищенской жизни и гражданского унижения.
Всего около 20 тысяч человек отмечено Золотой медалью «Серп и Молот», из них более ста — дважды.
В начале 1932 года в ЦАГИ, Военно-воздушной академии и других организациях, связанных с авиацией и воздухоплаванием, появилось такое объявление: «При Центральном совете Осоавиахима образовалась группа по изучению реактивных двигателей, сокращённое название которой ГИРД. Всех работающих в области реактивных двигателей или интересующихся ими, а также желающих работать в данной области, которая может считаться областью, способной подготовить звездоплавание, просят сообщить свой адрес по адресу: Москва, Никольская, д. 27. Центральный совет Осоавиахима, секретарю ГИРДа…»
ГИРД состоял из четырёх бригад. Над двигателем работал со своей бригадой Ф. А. Цандер. Окончивший только что Военно-воздушную академию М. К. Тихонравов руководил второй бригадой, готовившей ракету; во главе третьей бригады стоял выпускник МBTY Ю. А. Победоносцев. Его делом было создать установку для получения потока воздуха со сверхзвуковой скоростью и снаряд с воздушно-реактивным двигателем. Сергей Павлович Королёв сначала возглавлял четвёртую бригаду, занимавшуюся ракетопланом, но вскоре стал руководителем ГИРДа.
17 августа 1933 года в небо ушла первая советская ракета на жидком топливе. Писатель А. С. Старостин разыскал замечательный документ — стенную газету ГИРДа того времени, содержание которой лучше всего рассказывает об этом победном дне. Прежде всего в газете обращали на себя внимание стихи:
Далее шли заметки сотрудников ГИРДа, участников запуска первой советской ракеты.
«Пуск назначен на 9-е, но по некоторым причинам отложен на 11-е. Поехало на полигон чуть не 30 человек. Настроение немного нервное. У станка масса народу. Каждый находит нужным дать совет. А тут без того идёт стечение самых неблагоприятных обстоятельств. Вот уже всё готово. Спрятались в блиндаж. Кислород залит — травит кран. На исправление нужно минимум 40 минут. Наконец всё в исправности. Все на местах. Опять неудача — свеча не даёт искры…
Наступило 13 августа. Второй день пуска. Народу гораздо меньше. У некоторых с первого дня пропала вера. И этот день не принёс нам радости. Опять неудачи. Виноваты сами. Признали свои ошибки, но от этого не легче. И ещё в некоторых сердцах исчезла вера. А дождливый день кончился тем, что перевернулась в канаву наша машина. Усталые, холодные, голодные, мы только в 12 часов ночи попали домой… А к третьему дню пуска ракеты пронеслись по ГИРДу слухи, что ракета не полетит вообще. И вот 17-го в 1 час дня на полигон отъехала только вторая бригада… Спокойно и тихо подготавливалась ракета в свой путь. Сердце сжималось при мысли: „А вдруг опять что-нибудь помешает?“ Николай Иванович Ефремов говорит: „Бросьте малодушничать. Ракета полетит, иначе оторвите мне голову!“ И вот всё готово.
Николай Иванович подходит заглянуть на манометр и знаками показывает повышение давления. Вот уже Сергей Павлович поджигает бикфордов шнур. Сердце жутко бьётся. Кругом тишина. Минута кажется бесконечной. Но что это? Шум, огонь. Глаза смотрят, не моргнув. Ракета будто удлиняется. Только когда она медленно и плавно взошла над станком, я сообразила, что она летит! Ведь это наша ракета гордо и абсолютно вертикально, с нарастающей скоростью врезается в голубое небо. Полёт длился 18 секунд…»
«Я никак не думал, что полетит, а если и полетит, то никак не выше пускового станка или же опять сгорит в станке, как было раньше. Но вышло не так. Я в это время сидел на дереве и никак не пойму, что случилось. Неужели летит? В это время Женька не своим голосом заорал: „Ура! Летит!“ А сам не может слезть с дерева. Я обогнал его, и ему это не понравилось. Я бежал за решёткой. После пуска стало всё по-праздничному, веселей, и даже есть не хотелось. Иконников».
«У меня было задание снять ракету во время полёта. Когда было улажено с неполадками и ракета была поставлена в станок, тов. Ефремов Николай Иванович стал заливать кислород, а мы разошлись по своим местам. Я стоял за блиндажом, в трёх метрах от места пуска, и ждал момента подъёма, чтобы фотографировать. Затем с рёвом и конусным пламенем ракета вышла из станка и поднялась в воздух. Вышла она медленно, а затем сразу взяла большую скорость и поднялась вверх метров на 500, потом, пройдя по горизонтали, упала около забора… В этот момент у всех нас было такое настроение, что все мы были готовы от радости кричать. Я совсем обалдел и вместо ракеты заснял один лес. Б. Шедко».